Страсти и скорби Жозефины Богарне - Сандра Галланд (2018)

— А я в нем — старший, — сказал Жозеф, почесывая кончик носа.

Бонапарт посмотрел на брата и засмеялся.

— Хочешь заполучить мою работу, Жозеф? Ты даже не представляешь, какова она. Тебе придется вставать до одиннадцати часов. Может, даже придется поработать денёк-другой.

— Это наше право! — воскликнула Каролина, сверкая глазами. Ее щеки порозовели, как у херувимов на картине.

— Мое право, — поправил ее Жозеф.

— Французская республика — не родовая вотчина! — взорвался Бонапарт.

Ко времени, когда дворецкий принес поднос с вином и сладостями, возмущенные гости уже удалились. Господи боже!

6.30 утра (холодно)

Бонапарт уехал до рассвета.

— Вернусь через месяц, обещаю, — сказал он, натягивая на консульский мундир шубу.

— Пожалуйста, возьмите меня с собой! Сундук уже уложен!

— Вы нужны мне в Париже, Жозефина. Не обращайте внимания на слухи — действуйте так, будто все идет хорошо.

— Даже если я узнаю, что?.. — осторожно спросила я.

— Даже если услышите, что я разбит или мертв. Даже если придет весть, что ваш сын…

Нет! В ужасе я прижала ладонь к губам.

— Публика станет ловить каждое ваше слово. Вне зависимости от того, что пишут в газетах, люди решат, что вам лучше знать. Всегда говорите им, что я победил.

— Но что если слухи будут верны?

— Я не собираюсь оказаться побежденным. Ведь у меня есть вы, не так ли? Мой ангел-хранитель, — нежно поцеловал он меня. Бонапарт приписывает таким поцелуям способность приносить удачу.

21 флореаля, Женева

Очень Вас люблю. Моя Жозефина безмерно дорога мне. Тысячи приветов маленькой кузине. Посоветуйте ей быть мудрой.

Н.

14 мая, Мальмезон

Разбирая неряшливый почерк Бонапарта, Гортензия хмурила лоб.

— Кажется, он шлет приветы «маленькой кузине», — недоумевала моя дочь. — Это еще кто?

— Да то ли тут написано? — покраснела я, отбирая у нее письмо. Бонапарт имеет обыкновение называть так интимную часть моего тела. — Просто он торопился… и что-нибудь перепутал…

Бормоча, я отвернулась, чтобы дочка не заметила моей улыбки.

24 мая 1800 года, Аоста

Дорогая мама, пишу наскоро, просто чтобы сообщить тебе, что мы перешли через Альпы. Переход занял пять дней. Было скользко, мы буквально скатились в Италию. Такой большой армии перевал Сен-Бернар не видел со времен Карла Великого. Осознаю, сколь многого может достигнуть человек, обладающий упорством и знающий, чего хочет. Ты понимаешь, кого я имею в виду.

Твой преданный сын Эжен

Р. S. Гражданин Анри Робике — хорошая кандидатура для Гортензии.

14 июня, Сен-Жермен-ан-Ле

Дорогая мадам Бонапарт, я знаю, как ты занята исполнением своих официальных и иных обязанностей, но, может быть, сможешь уделить минутку своей бедной тетушке и ее больному мужу? Здоровье маркиза сильно ухудшилось. Если не сможешь приехать, по крайней мере, помолись за него.

Твоя крестная мать, тетушка Дезире

17 июня, Сен-Жермен

Тетушка Дезире встретила меня у дверей с лицом, слишком белым от рисовой пудры.

— Слава богу, ты приехала! Маркиз умирает, и от чего же? От клубники!

— Тетушка Дезире, пожалуйста, не пугайте меня. Вы серьезно? — Странно, что возможность кончины маркиза застала меня врасплох, ведь недавно мы отпраздновали его восьмидесятисемилетие. Очевидно, оттого, что маркиз прожил столь долгую жизнь, мне стало казаться, что он вознамерился жить вечно.