Еретик Жоффруа Валле - Константин Курбатов (1987)

Едва отмучилась роженица, к помосту заявилась со своей повозкой группа странствующих циркачей. Их интересовало, не продаст ли кто тоненькую девочку лет шести. Такая девочка нашлась. Циркачи долго ее щупали и торговались с родителями. После горячих споров и размахиваний руками сошлись в цене.

Сунув за щеку золотую монету, счастливый отец навострился тут же прокутить ее в своем любимом кабачке на улице Засохшего дерева. Жене, чтобы она не предъявляла глупых требований на чужие денежки, муженек сунул в глаз кулаком, напомнив, что он и так целых шесть лет кормил сопливку, которая появилась на свет неизвестно от кого.

Вскоре, однако, обладатель золотой монеты в испуге примчался обратно, не успев промочить глотку. Из его сбивчивого рассказа выяснилось, что ему едва удалось унести ноги. Там, на улице Засохшего дерева, прозвучали выстрелы, которые всполошили всю округу.

— Они хотели убить адмирала! — запыхавшись, рассказывал обладатель золотой монеты.

И небоящиеся ни бога, ни черта бродяги и нищие, бандиты и воры, веселые женщины и шустрые подростки вдруг необычайно разволновались. Какое-то особое чутье подсказало им, что нужно смазывать пятки. От кого? Почему? Этого они не знали. Как не знают того крысы, когда бегут с обреченного корабля перед его отбытием в дальнее плаванье.

— Быстрее, ребята! — прозвучал под деревянным помостом тревожный клич.

Но что же на самом деле произошло?

В тот день, 22 августа, адмирал Гаспар де Колиньи попросил у короля аудиенцию. И, как всегда, получил ее. Однако значительная разница в возрасте помешала адмиралу понять, что для молодых четыре дня пиршества слишком малый срок и что праздник еще далек до завершения.

Карлу просьба об аудиенции не понравилась.

— Чертов старик, — буркнул он, маясь головной болью. — Свое отжил и теперь мешает жить другим. Но и не принять его нельзя. У него что-нибудь срочное?

— Не можем знать, ваше величество, — доложили королю. — Адмирал желает видеть вас лично.

Встретив адмирала у себя в кабинете, Карл похлопал его по плечу и усадил в кресло Екатерины Медичи, у окна под клеткой с зелено-красным попугаем. Разговор, который завел адмирал, не понравился королю еще больше, чем сам приход адмирала. Кто любит, когда у него просят денег! А здесь шла речь не просто о деньгах. Немецким ландскнехтам, которых нанимал адмирал, до сих пор не выплачено жалованье. Кошелек адмирала пуст. Ландскнехты волнуются. Чтобы избежать возможных конфликтов, им нужно заплатить обещанное и отправить домой.

Получалось черт знает что! Адмирал вербовал за границей войска, чтобы разбить его, Карла. А теперь, разбив, просил у Карла уплатить тем войскам деньги.

Следовало бы сказать адмиралу, что здесь не торг победителя с побежденным. Достаточную цену, свою сестру, Карл уже выложил. И коль адмирал сам нанимал тех ландскнехтов, пусть сам с ними и расплачивается. Но с другой стороны, и отказать адмиралу было опасно. Если среди ландскнехтов начнутся волнения...

Голова у Карла раскалывалась после вчерашнего позднего застолья, и он, стараясь не показать своего состояния, изо всех сил сдерживаясь, сказал, что да, конечно, не уплатить сейчас такой пустяк было бы попросту глупо, что королевская казна целиком в распоряжении адмирала, что он, адмирал, превосходно знает, как Карл относится к нему, считая своим другом и отцом.

Удовлетворенный адмирал отправился восвояси, в свой особняк на улице Засохшего дерева. А Карл, сорвав гнев на подвернувшейся под руку прислуге, отправился играть в мяч. После игры он приказал собрать музыкантов, чтобы послушать лютню.

Тем временем и прозвучали те два злополучных выстрела, один из которых ранил адмирала в левую руку, а другой раздробил на той же левой руке указательный палец.

— Стрелок целился вон оттуда, — не теряя самообладания, проговорил адмирал, когда к нему бросились его верные дворяне-гугеноты.