Еретик Жоффруа Валле - Константин Курбатов (1987)

Разговоры в особняке велись, естественно, только об одном — о том, что глубоко волновало каждого. Большинство с почтением высказывалось о благожелательности короля и мудрости королевы, обсуждали предстоящую свадьбу Генриха Наваррского с сестрой Карла IX.

— Повезло принцессе Маргарите, — рассуждали одни. — Где ей сыскать лучшего жениха, чем наш Генрих.

— Не очень-то принцесса обрадовалась Беарнцу, — возражали другие. — Она до сих пор воротит от гугенотов свой длинный нос.

— Ничего, — утешали третьи, — король ей быстро повернет нос, куда следует. Наш адмирал теперь у Карла ближайший друг и советник.

— Но можно ли верить обещаниям короля? — раздался внушительный бас. — Тот, кто обманул нас десять раз, обманет снова.

Хорошо поставленный голос принадлежал одному из близких друзей адмирала, человеку большой силы и мужества, Луи Шарлю Арману де Морону.

— Зря вы, Луи Шарль, наводите на светлый праздник тень сомнения, — возразили ему. — Не станет же в самом деле король отдавать на заклание родную сестру.

— Право не станет, — поддержал его человек, чье мнение заставило всех смолкнуть. — Мой дорогой Луи Шарль, — произнес тот человек, входя в зал, — я ценю в тебе осторожность, но не разделяю твоей крайней подозрительности.

То был сам адмирал Гаспар де Колиньи. Небольшого роста, одетый во все черное, он едва заметно горбился и чуть приволакивал ноги. По его щекам сбегали белые усы, прикрывая глубокий, полученный в бою шрам. Длинная седая борода и исчерченный морщинами высокий лоб довершали облик предводителя гугенотов.

— Я разговаривал сегодня с королем, — продолжал адмирал, — и еще раз убедился, что малейшие наши сомнения беспочвенны. Карл молод и горяч, но он сумел понять, что любой плохой мир лучше самой хорошей войны. Король любит своих подданных и не хочет, чтобы французы убивали французов.

— Слава нашему адмиралу! — негромко прозвучало в зале.

— Ты чем-то встревожен, мой друг? — спросил адмирал у Луи Шарля Армана де Морона.

— Я хотел бы, адмирал, услышать ваш мудрый совет по одному волнующему меня вопросу.

— Идем, — сказал Колиньи, уводя Морона к себе в кабинет.

— Не верьте им, адмирал! — с жаром воскликнул Луи Шарль, когда закрылась дверь. — Мое сердце подсказывает, что король обманывает вас.

— Всегда ли можно верить доводам сердца, — усомнился Колиньи.

— Но кроме сердца есть и другие сигналы. Арестован Эли Пуатье, адмирал.

— Кто такой?

— Честный и порядочный человек. Простой стряпчий и верный гугенот.

— В чем его обвиняют?

— Как обычно, в ереси.

— Но какое отношение арест твоего знакомого имеет к обещаниям короля?

— Эли Пуатье взяли уже после примирения. И сразу же после того, как я открыто посетил его.

— Не понял, — нахмурился адмирал, в раздражении отбрасывая одну зубочистку и доставая другую.

— Раньше никто не знал, что Эли Пуатье связан с нами, — пояснил Луи Шарль. — Ныне, когда наступил мир и нам дали столь веские гарантии, я не счел нужным таиться и открыто зашел к нему в гости. До примирения я не позволял себе подобного. Я давно обратил внимание, что стоит мне посетить кого-нибудь из наших единомышленников, как ночью в тот дом являлись с обыском и хозяина арестовывали. Едва я со своим слугой выезжал за ворота, как за нами, словно тень, возникал подозрительный всадник. Тогда я начал хитрить, в узких переулках отрываясь от него. И люди, к которым я стал наведываться столь осторожно, никаким преследованиям не подвергались. Однако после обещаний короля, неделю назад я позволил себе, не скрываясь, заехать к Эли Пуатье. Чем закончился мой визит, вы знаете.

— Скверная история, — согласился адмирал, нервно работая зубочисткой. — Завтра я буду говорить с королем о... Как его зовут?

— Эли Пуатье, адмирал.