Еретик Жоффруа Валле - Константин Курбатов (1987)

— Знак ведьмы! — прошелестело под сводами камеры. — Вот откуда тот огонь с неба.

— Тебя сожгут живьем, ведьма, — сказал судья Таншон.

Допросы и пытки по делу чрезвычайной важности можно было кончать. Естественно, что вина с дровосека, помощника палача и монахини Франсуазы не снималась. Но главной виновницей единодушно признали Анжелику Готье. Ее не стали ни пытать, ни допрашивать. Признания человека, отмеченного знаком ведьмы, принимать за правду нельзя.

— Монахиню с колеса снимать? — спросил Люсьен Ледром.

— Подвиньте к ней ближе жаровню, — ответил судья Таншон. — Эта женщина что-то скрывает.

— У-у-у! — выла Франсуаза. — Еще! Сильнее! Господи, я иду к тебе! Блажен, кто может умереть, как умираю я. Спасибо, что ты послал мне под конец такие сладкие муки.

Она так и умерла с улыбкой на обгорелых устах, умиротворенная, спокойная и тихая.

В каменном мешке, куда поместили приговоренную к сожжению Анжелику Готье, оказалось довольно сухо и даже светло. Сквозь взятое в решетку окно проникало достаточно света. Анжелика целыми днями смотрела на небо, которое то темнело, готовясь к ночи, то голубело ясной лазурью, то затягивалось тучами, и молила господа о том, чтобы он спас Жоффруа Валле.

— Я и там, на небесах не перестану любить его, — шептала Анжелика. — Моя любовь защитит его и спасет. Моя любовь поможет ему написать книгу, которая сделает людей лучше. Я до последней минуты не перестану благодарить господа за то, что он послал мне в этой жизни встречу с Жоффруа. За одно это можно принять любые смертные муки. А то, что я ухожу, быть может, и лучше. Я перестану мешать ему писать.

Великой тайной окутано все, что происходит за стенами уголовной тюрьмы. Но разве тайны оставались бы тайнами, если бы о них никто не узнавал? Тайны, как дым, имеют способность проникать в любые щели. О гибели сестры Франсуазы Базилю рассказала Сандреза.

— Жаль, я никогда не узнаю, какие слова говорила напоследок Франсуаза, — прошептал Базиль.

— Те слова слышала Анжелика Готье, приговоренная к сожжению на костре, — сказала вездесущая Сандреза.

— За мои проказы, — проговорил Базиль, — должна расплачиваться какая-то Анжелика Готье. Почему? Разве это справедливо? Кроме того, она слышала последние слова Франсуазы. Я должен спасти ее.

IX. КЛАДБИЩЕ НЕВИННЫХ

Холодной и промозглой выдалась в тот год зима в Париже. Цены на дрова подскочили. Многие бродяги и нищие замерзали прямо на улицах. К утру в лачугах бедняков вода в котлах над очагами покрывалась коркой льда. Плюс ко всему к весне на город обрушилась эпидемия инфлуэнцы. Вроде и не так страшная болезнь — насморк, головная боль, озноб. А гробовщикам и могильщикам заметно прибавилось работы. К кладбищам одна за другой тянулись скорбные процессии.

— Чуть отдохнули от бесконечной войны, — роптали в Париже, — новая напасть. За что, господи?

— За то, — шептали умные люди, — что уступили проклятым гугенотам, предали истинную веру, забыли заветы Христа.

Подкупить служителей уголовной тюрьмы, чтобы спасти Анжелику Готье, друзьям на этот раз не удалось. Не помог и великий талант Раймона Ариньи. После побега Базиля Пьера Ксавье Флоко судья Таншон навел в своем хозяйстве такой порядок, что Люсьен Ледром не покусился даже на весьма крупный куш.

— Зачем мне самые огромные деньги, — резонно заметил он, — если они достанутся тому, кто поставит свечку за упокой моей души?

Казалось, все пути к спасению Анжелики перекрыты. Но Базиль не хотел сдаваться. Разгулявшаяся в Париже инфлуэнца подтолкнула его к дерзкой мысли. Друзья поддержали Базиля. Люсьен Ледром, спрятав подальше аванс, согласился, что такой вариант возможен.

Первый этап задуманной операции Базиль поручил выполнить Клоду. Задача перед Клодом стояла нелегкая. Но он выполнил ее.