Еретик Жоффруа Валле - Константин Курбатов (1987)

А Базиль с восторгом отзывался о человеке, который любил Анжелику. Чудак, он преклонялся перед тем, кто встал на пути его любви! Сандреза не понимала подобного. Женщину, которую спас Базиль и в которую он неожиданно влюбился, Сандреза ненавидела всей душой.

Она и раньше во многом не понимала Базиля. И в то же время боготворила его за то, что он не такой, как все. С какой, например, легкостью Базиль отказался от бесценного бриллианта!

— Забери, — убеждал его Раймон. — А то, смотри, камешек привыкнет ко мне.

— Да не нужен он мне сейчас, — отмахивался Базиль. — Пусть до времени полежит у тебя.

Какие высшие ценности прельстили Базиля, если он легко смирился с потерей и бриллианта, и любимой?

Что вообще есть высший смысл жизни? Для чего мы живем?

Говорят, тот человек, соперник Базиля и его нынешний идеал, хоть и с завихрениями, но не без оригинальности в суждениях. Говорят, он сумел разглядеть нечто такое, что выше и любви, и золота.

Однако Сандреза не знала, что с того момента, когда Жоффруа Валле вновь обрел свою утерянную любовь, что-то словно перевернулось в нем.

— Я люблю тебя, Анжелика, — не переставая, твердил он. — Отныне я стану жить только для тебя. Долой мечты о какой-то книге, которая якобы может исправить человечество! Зачем мне человечество, когда есть ты? Ты низвергла меня с заоблачных высей, на которые я забрался с мечтой о вселенском подвиге. Ты смирила мою гордыню. Ты дала возможность ощутить прелесть земного существования.

— А ты избавил меня от ужаса одиночества, — вторила ему Анжелика, — и спас от костра.

— Положим, от костра тебя спас не я, — уточнил он. — Тебя хотели сжечь. Но я лучше сожгу свою книгу, чтобы она не мешала мне.

— Спасибо, что меня хотели сжечь, — сияла восторженными глазами Анжелика. — Иначе бы ты все время убегал и никогда не пришел ко мне.

За окнами дома свирепствовала стужа, а в уютной комнате у горящего очага возлюбленных убаюкивали волны живого тепла и волшебных слов.

— Я люблю тебя, Анжелика!

— Я люблю тебя, Жоффруа!

У них, о чем бы они ни говорили, круг неизменно замыкался на любви. Любовь оказывалась началом всего и одновременно концом. Любовь являлась и причиной и следствием. Любовь открывала все двери и в нужную минуту закрывала их. Не существовало на свете эталона вернее и точнее, чем любовь.

— Это — в огонь, — говорил Жоффруа, просматривая листки задуманной им книги. — Господи, какую глупость я писал! Ты только послушай. Мне даже стыдно читать. «Нет у человека иной радости, покоя, блаженства, благополучия, кроме как в знании, порожденном разумом и сознанием...» Неужели я совсем недавно так думал? И самое удивительное, что именно ты навела меня на мысль, что я должен написать книгу. Мне казалось, что, написав ее, я вырасту в собственных глазах и совершу подвиг, достойный тебя.

— Разве любят за подвиги и красоту? — удивлялась Анжелика.

— В огонь, в огонь, — приговаривал Жоффруа, кидая в очаг листки, исписанные тетеревиным пером.

Оставалось чужое, свое летело в огонь. Чужие мысли казались Жоффруа куда более возвышенными и точными, чем свои.

— Я не создан для того, чтобы учить других и искоренять пороки, убеждал себя Жоффруа. — Я создан, чтобы любить. Только в любви к тебе я ощутил истинную полноту жизни. Я люблю тебя, Анжелика.

— Женщину, которой нет? — грустно улыбалась она.

— Ты была, есть и будешь всегда.

— Увы, меня сожгли. Я теперь даже не знаю, как меня зовут. А ты связан узами церковного брака с другой. Нам не суждено быть вместе, чужому мужу и сгоревшей ведьме.

— Мы обманули судьбу, — целовал он ее пальцы. — Мы вместе назло всем.

— Почему мир устроен так несправедливо, Жоффруа? Мы вместе и не можем быть вместе. Сандреза любит Базиля, а он бежит от нее.