Один из нас лжет - Карен Макманус (2018)

Бронвин и Нейт как-то сумели улизнуть от камер. Нам с Купером повезло меньше. Мы оба попали в пятичасовые новости на главных каналах Сан-Диего: Купер за рулем своего «Джип Рэнглер», а я влезаю в машину Эштон – свой новенький велик я оставила в школе, а сестре отправила паническое сообщение с просьбой подвезти. Седьмой канал получил мой отличный снимок и поместил его рядом со старым, где я сфотографирована в восемь лет на детском конкурсе «Маленькая Мисс Сан-Диего». Там я, естественно, заняла второе место.

По крайней мере, когда Эштон на следующий день подъезжает, чтобы высадить меня у школы, фургонов уже нет.

– Позвони, если тебя опять надо будет подвезти, – говорит она, и я быстро и крепко обнимаю ее. Я подумала, что стоит проявить сестринскую нежность после концерта рыданий в прошлые выходные, но все равно получается неуклюже, к тому же меня угораздило браслетом зацепиться за ее свитер.

– Прости, – бормочу я, и она болезненно мне улыбается.

– У нас получается все лучше и лучше.

Я уже привыкла к тому, что на меня все пялятся, и тот факт, что сегодня взгляды стали пристальнее, чем вчера, меня не смущает. И когда я выхожу из класса во время урока истории, то только потому, что почувствовала наступление месячных, а не из-за необходимости выплакаться. Но в женском туалете и без меня уже кто-то плачет. Приглушенные звуки доносятся из крайней кабинки, где кто-то не может справиться с собой. Я занимаюсь своим делом – тревога оказалась ложной – и мою руки, глядя в усталые глаза своего отражения и на неожиданно пушистые волосы. Как бы ни была ужасна моя жизнь, они умудряются хорошо выглядеть.

Я уже собралась было уходить, но останавливаюсь и иду обратно. Наклоняюсь и вижу под дверью последней кабинки черные потертые солдатские ботинки.

– Джена?

Ответа нет. Я стучу костяшками пальцев в дверь.

– Это Эдди. Тебе что-нибудь нужно?

– Эдди, боже мой! – отвечает Джена придушенным голосом. – Ничего. Уходи.

– О’кей. – Я не ухожу. – Знаешь, обычно в этой кабинке рыдаю я. Поэтому у меня с собой куча салфеток, если нужно. И визин.

Джена молчит.

– Я тебе очень сочувствую – насчет Саймона. Понимаю, это мало что значит, учитывая все, что ты слышала, но… меня потрясло, когда это случилось. И я понимаю, как тебе его недостает.

Джена молчит, и я думаю, не ляпнула ли опять глупость. Я всегда думала, что Джена влюблена в Саймона, а он ее не замечает. Может быть, перед его смертью она успела открыться ему и была отвергнута. Тогда это еще хуже.

Я уже готова уйти, но Джена испускает глубокий вздох. Дверь открывается, показывается опухшее лицо и одежда – черное на черном.

– Давай свой визин, – говорит она, вытирая обведенные черным глаза.

– Салфетки тоже возьми. – Я сую ей в руку и то, и другое.

Она фыркает, будто смеется.

– Как низко падают сильные мира сего, Эдди. Ты никогда раньше со мной не разговаривала.

– Тебя это задевало? – спрашиваю я с искренним любопытством. Мне казалось, что Джена не из тех, кто хотел бы быть в нашей компании.

В отличие от Саймона, который все время терся рядом, ища возможности пролезть.

Джена смачивает салфетки под краном и промокает глаза, сердито глядя на меня в зеркало:

– Эдди, ну тебя на хрен. Как называются такие вопросы?

Я не обижаюсь, как обиделась бы раньше.

– Не знаю. Глупые, наверное? До меня только сейчас дошло, что в смысле социальных навыков я полный ноль.

Джена капает визин в оба глаза, и вокруг них снова появляются круги, как у енота. Я даю ей еще несколько салфеток.

– Это как?

– Оказывается, что популярен был Джейк, а не я. Я плыла в кильватере.

Джена отступает на шаг от зеркала.

– Вот уж не ожидала от тебя это услышать.