Спаси меня - Мона Кастен (2019)

Я представила себе всю картину: зал, полный людей в костюмах, выразительная оркестровая музыка, Джеймс и я. Как он кладет руку мне на спину и ведет по паркету. Он наверняка знает, как надо двигаться. Я очень хорошо могла себе представить, как целиком предаюсь его власти в танце.

Я сухо сглотнула. Эта мысль понравилась мне больше, чем следовало.

– Теперь, может, еще пару снимков, на которых вы стоите друг против друга? – предложил Тристан, и Джеймс поднялся из поклона. Шелковый платок в нагрудном кармане немного выбился, и я автоматически поправила его.

Что-то вспыхнуло в глазах Джеймса. Я быстро убрала руки – и после этого уже не знала, куда их девать, и просто опустила.

Тут Джеймс неожиданно положил свои руки мне на талию, и у меня сбилось дыхание. Сердце забилось, и я не знаю, почему, но было удивительно приятно чувствовать нежные прикосновения. В этот момент я не смогла бы вспомнить, из-за чего, собственно, ненавижу его.

Что он со мной делает?

Джеймс ответил с таким же удивлением и вниманием, которое я чувствовала и сама.

Звуки вокруг нас становились все тише, пока мы смотрели друг на друга. Пальцы, что лежали у меня на талии и слегка поглаживали ее, ладонь, крепко сжимавшая мою руку… В его взгляде чувствовался вызов, который я с готовностью принимала.

– Джеймс, – прозвучал низкий голос у нас за спиной.

Огонь тут же погас. То же самое случилось с расслабленной позой. Он внезапно выпрямился как свечка и отпустил меня так, будто обжегся.

Всего одна секунда. Больше не потребовалось, чтобы он снова сделался прежним Джеймсом Бофортом, каким я его знала. Надменный изгиб рта и холод в глазах моментально приобрели угрожающий вид.

– Мама, папа. Я не знал, что вы будете здесь.

О боже. Я начала медленно поворачиваться в громоздком наряде, и когда повернулась, сердце ушло в пятки.

Передо мной стояли Мортимер и Корделия Бофорт. Родители Джеймса и Лидии. Руководители одного из самых успешных предприятий Англии. Внезапно я показалась себе в этом облачении уже не такой сильной и могущественной, особенно в сравнении с Корделией Бофорт. Все в ней выглядело стильным, элегантным и благородным. У нее было узкое лицо и такой же надменный изгиб губ, как у Джеймса, с той лишь разницей, что ее губы были накрашены темно-красной помадой. Фарфоровое лицо, облегающее белое платье-футляр, наверняка от дорогого дизайнера. Ее блестящие ржаво-рыжие волосы доставали ровно до плеч и были уложены так идеально, будто она только что вышла от парикмахера.

Волосы у отца Джеймса оказались песочного цвета, глаза ледяной голубизны и слегка опущенные уголки рта. Осанка прямая и гордая, и он выглядел в своем сшитом по меркам «Бофорт» костюме так, словно направлялся на важную деловую встречу.

Лицо его не выказало ни малейшего движения, когда он оглядел нас.

Теперь я знала, от кого Джеймс унаследовал непроницаемую маску.

– У нас было совещание с китайцами, – объяснила мать Джеймса. Она сделала шаг вперед и поцеловала сына в щеку, при этом меня обдало запахом ее парфюма: пудра и куст свежих роз.

– Персиваль сказал нам, что привез сюда тебя и твою… – она подбирала слова, – школьную подругу.

Джеймс не ответил. Поскольку он не сделал попытки представить меня родителям, я с горящими щеками шагнула вперед и протянула его матери руку:

– Я Руби Белл. Очень рада познакомиться с вами, миссис Бофорт.

Она слишком долго смотрела на мою руку, прежде чем пожать ее.

– А я-то как рада. – Она улыбнулась, показав ряд жемчужно-белых зубов.

Хочу быть такой, как она, – пронеслось у меня в голове. Хочу, как она, входить в помещение и мгновенно – по причине одного этого излучения – заставлять всех окружающих относиться ко мне как к сильной женщине.