Правда о деле Гарри Квеберта - Жоэль Диккер (2014)

Солнце палило вовсю. Все слегка осоловели. «Я хочу есть», — высказался наконец Боббо и схлопотал увесистый подзатыльник. Четверть второго, а Гарри по-прежнему не появлялся. Тамара почувствовала, как внутри у нее все сжалось.

* * *

— Мы ждали-ждали, — говорила Тамара за стойкой «Кларкса». — Господи, сколько мы ждали! Да еще жара адская.

Со всех пот катился в три ручья…

— В жизни так пить не хотел, — гаркнул Роберт, пытаясь включиться в разговор.

— Закрой рот, ты! По-моему, меня спрашивают, а не тебя. Великих писателей, вроде мистера Гольдмана, такие ослы, как ты, не интересуют.

Она швырнула в него вилкой, а потом снова повернулась ко мне:

— Короче, мы прождали до половины второго.

* * *

Тамара до последнего надеялась, что у него сломалась машина; а может, он даже попал в аварию? Что угодно, только бы он ее не продинамил. Сославшись на дела на кухне, она несколько раз уходила в дом позвонить в Гусиную бухту, но там телефон не отвечал. Тогда она послушала новости по радио, но никаких крупных аварий не упоминали и ни один знаменитый писатель в тот день в Нью-Гэмпшире не умирал. Дважды перед домом раздавался шум машины, и каждый раз сердце у нее подскакивало: это он! Но нет, это были всего лишь идиоты соседи.

Гости едва держались на ногах; изнемогая от жары, они в конце концов сбились под тент, в тенек. Они расселись по своим местам и томились в мертвой тишине. Наконец Донна нарушила молчание: «Надеюсь, это очень важная новость». — «Если я выпью еще один коктейль, меня, по-моему, вырвет», — заявила Эми. Тамара, не выдержав, попросила официанта расставить блюда и предложила гостям угощаться.

В два часа дня обед был в полном разгаре, а никаких вестей от Гарри по-прежнему не поступало. Дженни, вся сжавшись, не могла проглотить ни кусочка и только старалась не разрыдаться на виду у всех. Тамару трясло от злости: он опаздывал на два часа, значит, уже не придет. Как он посмел так с ней обойтись? Хорош джентльмен! И в довершение всего Донна снова стала приставать к ней с расспросами, какую же великую новость она для них припасла. Тамара молчала. Тогда несчастный Боббо, пытаясь спасти положение и женину честь, торжественно воздвигся на стул, поднял свой стакан и гордо объявил гостям: «Дорогие друзья, мы хотели вам сообщить, что у нас новый телевизор». Повисла долгая недоуменная пауза. Тамара, не в силах перенести подобного издевательства, тоже встала и заявила: «У Роберта рак. Он скоро умрет». Гости немедленно разволновались, и сам Боббо тоже: он никак не подозревал, что умирает, и спрашивал себя, когда же доктор успел позвонить им домой и почему жена ничего ему не сказала. И Роберт вдруг заплакал, потому что скоро лишится жизни. Лишится всего — своей семьи, своей дочери, своего городка. И все окружили его, клятвенно обещая, что станут навещать его в больнице до последней минуты и никогда его не забудут.

Гарри не поехал на обед к Тамаре Куинн, потому что находился у постели Нолы. Как только Пинкас сообщил ему новость, он отправился в больницу в Монберри, куда ее отвезли. Несколько часов он просидел на стоянке, не выходя из машины и не зная, что делать. Он чувствовал себя виноватым — ведь умереть она решила из-за него. От этой мысли ему самому захотелось покончить с собой. Он перестал сдерживать свои чувства и только теперь начал понимать, насколько сильно его влечет к ней. И проклинал любовь; пока она была здесь, совсем рядом, он мог себя убедить, что между ними нет ничего серьезного и что он должен вычеркнуть ее из своей жизни, но теперь, когда он едва ее не потерял, представить себе жизнь без нее стало невозможно. Нола, милая Нола. Н-О-Л-А. Он так ее любил.

Когда он наконец решился войти в больницу, было пять часов вечера. Он надеялся, что никого не встретит, но в центральном вестибюле столкнулся с заплаканным Дэвидом Келлерганом.

— Преподобный отец… Я узнал про Нолу. Право, мне очень жаль.