Правда о деле Гарри Квеберта - Жоэль Диккер (2014)

— Музыки не было впервые за очень долгое время. Совершенно необычная вещь. Тогда я решила сама все разузнать, и когда услышала в энный раз, что Нола болеет и не встает с постели, тайком пробралась за дом и заглянула через окно в комнату Нолы. Комната была пуста, постель не разобрана. Нолы там не было, это точно. А потом, в воскресенье вечером, опять заиграла музыка. Снова из гаража неслась эта проклятая музыка, а на следующий день появилась Нола. И вы будете говорить, что это совпадение? Она пришла ко мне под вечер, и мы отправились в большой сквер на главной улице. И там уж я из нее все вытянула. Особенно из-за синяков на спине: я отвела ее за кусты, заставила поднять платье и увидела, что ее били смертным боем. Я не отставала, пока она не призналась, что сбежала из дома на целую неделю. Она уезжала с мужчиной, с мужчиной старше ее. Со Стерном, это точно. Она сказала, что это было чудесно и ради этого стоило вынести порку, которую ей задали дома, когда она вернулась.

Я не стал уточнять, что Нола провела неделю на Мартас-Винъярде с Гарри, а не с Элайджей Стерном. Впрочем, про отношения Нолы с последним Нэнси знала не так уж много.

— Думаю, со Стерном, это какая-то грязная история, — продолжала она. — Особенно сейчас, когда я вспоминаю задним числом. Лютер Калеб приезжал за ней в Аврору на машине, на синем «мустанге». Я знаю, что он возил ее к Стерну. Это все делалось, конечно, тайком, но однажды я наблюдала эту сцену своими глазами. Нола тогда сказала: «Главное, не говори никому и никогда! Поклянись нашей дружбой. Иначе неприятности будут у нас обеих». Я спросила: «Нола, чего ради ты ездишь к этому старикашке?» И она ответила:

«Ради любви».

— Но когда все это началось? — спросил я.

— Не могу вам сказать. Узнала я об этом летом, но не помню когда. В то лето столько всего случилось. Вполне возможно, что эта история тянулась уже давно, может даже несколько лет, кто знает.

— Но в итоге вы кому-то рассказывали об этом или нет? Когда Нола пропала.

— Ну естественно! Я говорила шефу Пратту. Я сказала ему все, что знала, все, что сейчас сказала вам. Он ответил, чтобы я не волновалась и что он вытащит все это дело на свет божий.

— Вы готовы повторить все это в суде?

— Конечно, если понадобится.

Мне очень хотелось еще раз побеседовать с отцом Келлерганом в присутствии Гэхаловуда. Я позвонил сержанту и изложил ему свою идею.

— Вместе допросить отца Келлергана? По-моему, у вас есть какая-то задняя мысль.

— И да и нет. Хочу поговорить с ним о новых данных в расследовании: о связях его дочери и о побоях, которые ей наносили.

— Вы чего от меня хотите? Чтобы я заявился к отцу и спросил, не потаскуха ли, случаем, его дочь?

— Послушайте, сержант, вы же знаете, мы вытаскиваем на свет важные вещи. За одну неделю все, в чем вы были уверены, развеялось как дым. Вы мне можете сейчас сказать, кто такая на самом деле была Нола Келлерган?

— Ладно, писатель, уговорили. Завтра приеду в Аврору. В «Кларксе», знаете такой?

— Конечно. А почему туда?

— Встречаемся там в десять утра. Я вам все объясню.

На следующее утро я приехал в «Кларкс» раньше назначенного часа, чтобы немного поговорить о прошлом с Дженни. Я упомянул летний бал 1975 года, и она рассказала, что это был один из худших балов в ее жизни, ведь она рассчитывала пойти туда вместе с Гарри. Самым ужасным был момент, когда Гарри выиграл в лотерею главный приз. Втайне она надеялась, что станет его счастливой избранницей, что в одно прекрасное утро Гарри заедет за ней и подарит ей неделю любви в лучах солнца.

— Я надеялась, я так надеялась, что он выберет меня. Я ждала его каждый день. А потом, в самом конце июля, он вдруг исчез на неделю, и я поняла, что он, наверно, уехал на Мартас-Винъярд без меня. Только не знаю с кем…

Чтобы не добивать ее, я солгал:

— Один. Он поехал один.

Она улыбнулась, с явным облегчением. Потом сказала: