Защищая Джейкоба - Уильям Лэндей (2019)

Я снял трубку. Телефонистка уведомила, что меня вызывает межгород, оплата за мой счет. Буду ли я разговаривать? Для меня стало неожиданностью, что кто-то еще практикует подобные звонки. Или это какая-то шутка? Где вообще еще остались таксофоны, из которых можно позвонить за счет вызываемого абонента? Разве что в тюрьмах.

– Кто звонит?

– Билл Барбер.

– Господи. Нет, я не буду с ним разговаривать. Хотя постойте, повисите на линии. – Я прижал трубку к груди, как будто хотел, чтобы мое сердце поговорило с ним напрямую. Потом решил: – Ладно, я согласен. Я оплачу.

– Спасибо. Пожалуйста, не кладите трубку, я вас соединяю. Хорошего дня.

Щелчок.

– Алло?

– Кто говорит?

– «Кто говорит»? Я думал, ты еще раз ко мне приедешь.

– Я был немного занят.

– «Ой, я был немного занят», – передразнил он меня. – Да не дрейфь ты так, а? Я просто травлю баланду. А ты что подумал? «Эй, приезжай-ка ко мне, сынок, пойдем с тобой порыбачим? Порыбачим, сазанов пощиплем?»

Я понятия не имел, что это означает. Видимо, это было что-то из блатного жаргона. Похоже, собственная шутка показалась ему очень смешной, потому что он заржал в трубку.

– Господи, как же ты много болтаешь.

– Да еще бы, с кем мне говорить-то в этой паршивой дыре? Сын же ко мне носу не кажет.

– Ты чего-то хотел? Или просто позвонил почесать языком?

– Что там у твоего парнишки с судом.

– А тебе какое дело?

– Он мой внук. Мне интересно.

– Ты всю его жизнь знать не знал, даже как его зовут.

– И чья же это вина?

– Твоя.

– Угу, не сомневаюсь, что ты так считаешь. – Молчание. – Я слышал, сегодня в суде всплыло мое имя. Мы тут в курсе всего дела. Это все равно что чемпионат мира для зэков.

– Да, твое имя всплыло. Видишь, даже сидя в тюрьме, ты все равно умудряешься подгадить своим родным.

– Ой, малыш, да не бзди ты так. Отмажут твоего парнишку.

– Ты так считаешь? Думаешь, ты у нас выдающийся адвокат, да, мистер Пожизненное-Без-Права-Досрочного-Освобождения?

– Ну, кое-что я все-таки смыслю.

– Ты кое-что смыслишь. Пфф. Сделай мне одолжение, Кларенс Дарроу[12], не звони сюда и не лезь в мои дела. У меня уже есть адвокат.

– Никто и не лезет в твои дела, малыш. Но когда твой адвокат заводит речь о том, чтобы вызвать меня для дачи показаний, это становится и моим делом тоже, а, не находишь?

– Этого не будет. Нам тут только тебя на свидетельском месте не хватало для полного счастья. Тогда все это мероприятие окончательно превратится в балаган.

– У вас есть стратегия получше?

– Да, есть.

– И что же это за стратегия?

– Мы вообще не собираемся ничего доказывать. Бремя доказывания лежит на стороне обвинения – вот пусть они этим и занимаются. Они должны… зачем я тебе это все рассказываю?

– Потому что тебе этого хочется. Когда дело начинает пахнуть керосином, волей-неволей вспомнишь про своего старика.

– Это что, шутка?

– Нет! Я пока что еще твой отец.

– Нет, никакой ты мне не отец.

– Не отец?

– Нет.

– А кто тогда отец?

– Я сам.

– У тебя нет отца? Ты что, дерево?

– Вот именно, нет у меня никакого отца. И ни в ком я не нуждаюсь.

– Всем нужен отец. Я нужен тебе сейчас, как никогда. А как еще ты будешь доказывать всю эту байду с непреодолимым импульсом?

– Нам не понадобится это доказывать.

– Да? Почему это?

– Потому что Лоджудис ничего не сможет доказать. Это очевидно. Так что наша позиция проста: Джейкоб не совершал этого.

– А если что-то изменится?

– Не изменится.

– Зачем тогда ты тащился ко мне сюда, чтобы попросить меня об этом? И заставить меня плевать в пробирку? Чего ради это все было?

– Ради того, чтобы прикрыть тылы.

– Чтобы прикрыть тылы, говоришь? Значит, твой парнишка этого не делал, но просто на всякий случай, если все-таки это он.