Защищая Джейкоба - Уильям Лэндей (2019)

– Как можно прожить рядом с ребенком четырнадцать лет и почти ничего о нем не знать?

– Это вопрос не ко мне.

– Да, не к вам. Кстати сказать, вы ведь тоже знаете Джейкоба с самого рождения, так ведь?

– Да.

– И изначально у вас ведь не было подозрений относительно Джейкоба, верно?

– Да.

– И за все эти годы вам никогда не казалось, что Джейкоб опасен для общества? У вас не было никаких причин его подозревать?

– Нет, не было.

– Разумеется, не было.

– Возражение. Прошу мистера Клейна не добавлять свои комментарии к ответам свидетеля.

– Принимается.

– Приношу свои извинения, – с выражением полной неискренности произнес Джонатан. – У меня все.

Судья обратился к обвинителю:

– Мистер Лоджудис, у вас не появилось дополнительных вопросов к вашему свидетелю?

Лоджудис немного подумал. Он вполне мог бы на этом остановиться. Разумеется, у него было достаточно аргументов, чтобы попытаться убедить присяжных в том, что я, воспользовавшись служебным положением, хотел направить следствие по ложному пути, чтобы отмазать своего психопата-сынка. Черт, да у него даже не было необходимости их убеждать; намек на это уже несколько раз проскальзывал в показаниях. В любом случае подсудимым тут был не я. Он мог бы поставить галочку и пойти дальше. Но его было уже не остановить. По его лицу было видно, что он почувствовал себя на коне. Судя по всему, Лоджудис верил, что для победы ему осталось поднажать совсем чуть-чуть. Еще один маленький мальчик в теле взрослого, неспособный удержать себя в руках при виде банки с печеньем.

– Да, ваша честь, – произнес он и встал прямо перед свидетельским местом.

По залу суда пролетел негромкий шорох.

– Детектив Даффи, вы утверждаете, что у вас нет никаких претензий к тому, как Эндрю Барбер вел это дело?

– Совершенно верно.

– Потому что он ничего не знал, так?

– Да.

– Возражение. Наводящий вопрос. Это свидетель обвинения.

– Пусть спрашивает.

– Напомните, сколько, вы сказали, вы знакомы с Энди Барбером? Сколько лет?

– Возражение. Вопрос не по существу.

– Отклоняется.

– Наверно, лет двадцать с лишним.

– Значит, вы неплохо его знаете?

– Да.

– И знаете всю его подноготную?

– Ну да.

– В какой момент вы узнали, что его отец – убийца?

Бабах.

Мы с Джонатаном синхронно вскочили со своих мест, едва не повалив стол.

– Возражение!

– Принимается! Свидетелю дано указание не отвечать на этот вопрос, а присяжным – не принимать его во внимание! Не придавайте ему никакого значения. Относитесь к нему так, как будто он не был задан. – Судья Френч обернулся к представителям сторон. – Жду вас для беседы.

Я совещаться вместе с Джонатаном не пошел, так что опять-таки все последующие реплики цитирую по протоколу заседания. Но я наблюдал за судьей и могу с полной уверенностью утверждать, что он был просто вне себя от ярости. Багровый от гнева, он положил руки на край судейской кафедры и, перегнувшись, прошипел Лоджудису:

– Я шокирован, я потрясен тем, что вы это сделали. Я совершенно недвусмысленно, открытым текстом, запретил вам затрагивать эту тему под угрозой аннулирования судебного процесса. Что скажете, мистер Лоджудис?

– Это представитель защиты на перекрестном допросе первым затронул вопрос личности отца обвиняемого и беспристрастности следствия. Если он решает строить на этом свою тактику, обвинение имеет полное право оспаривать позицию защиты с этой стороны. Я всего лишь продолжил линию мистера Клейна. Он, в частности, поднял тему, были ли у отца обвиняемого какие-либо основания подозревать своего сына.

– Мистер Клейн, полагаю, вы будете подавать ходатайство об аннулировании судебного процесса.

– Угу.

– Возвращайтесь на свои места.

Представители сторон вернулись каждый за свой стол.