– Как скажете, офицер. – Он вновь наклонился вперед и закряхтел, возвращая бумажник на свое место в задний карман. – Прошу прощения. Какой-то я в последнее время медлительный. Старею. Что ж, все там будем, верно? – О’Лири ухмыльнулся сначала Даффи, потом мне. – Хорошего вам вечера, джентльмены. – Он перекинул через плечо ремень безопасности и с преувеличенным тщанием его защелкнул. – Безопасность превыше всего! Офицер, боюсь, вам придется передвинуть вашу машину. Вы перегораживаете мне выезд.

Даффи уселся в свой автомобиль и слегка сдал назад.

– Мистер Барбер, спокойной ночи, – произнес субъект и неторопливо поехал прочь.

Даффи подошел ко мне и остановился рядом.

– Ты не расскажешь мне, что все это значит?

– Думаю, нам лучше поговорить.

– Хочешь зайти в дом?

– Послушай, Энди, ясно, что тебе сейчас не очень хочется видеть меня в своем доме и вообще видеть где бы то ни было. Я все понимаю. Мы можем поговорить прямо здесь.

– Нет, все в порядке. Заходи.

– Я лучше…

– Дафф, я же сказал, все в порядке.

Он нахмурился:

– Лори уже легла?

– Что, боишься с ней встретиться?

– Да.

– А со мной нет?

– Если честно, от такой перспективы я тоже не в восторге.

– Ладно, не переживай. Думаю, она уже спит.

– Не возражаешь, если я это заберу?

Я протянул ему биту.

– Ты в самом деле собирался пустить ее в ход?

– Я имею право хранить молчание.

– Думаю, сейчас как раз самый подходящий момент им воспользоваться.

Он бросил биту на сиденье своей машины и следом за мной вошел в дом.

На верхней ступеньке лестницы, скрестив руки на груди, стояла Лори, во фланелевых пижамных штанах и футболке. Она не произнесла ни слова.

– Привет, Лори, – поздоровался Даффи.

Она все так же молча развернулась и ушла в спальню.

– Привет, Джейкоб.

– Привет, – отозвался Джейк, которому воспитание и привычка не позволяли демонстрировать ни гнев, ни оскорбленную гордость.

В кухне я спросил у него, что он делал рядом с моим домом.

– Мне позвонил твой адвокат. Сказал, что не нашел никакой поддержки ни в Ньютоне, ни в Кембридже.

– И он позвонил тебе. Я думал, ты теперь работаешь в отделе по связам с общественностью.

– Ну да. Решил, что это будет моим персональным проектом.

Я кивнул. Не знаю, какие чувства испытывал в тот момент к Полу Даффи. Наверное, понимал, что, давая показания против Джейкоба, он поступал так, как должен был поступить. Я не мог считать его своим врагом. Но и друзьями тоже нам с ним больше не бывать. Если бы мой сын загремел за решетку без права досрочного освобождения, это случилось бы по милости Даффи, и мы оба это знали. Как говорить обо всем этом откровенно, ни один из нас не понимал, поэтому мы обходили этот вопрос молчанием. Это самое лучшее в мужской дружбе: почти любую неловкую тему можно игнорировать по взаимному согласию, и даже когда подлинная близость невообразима, можно продолжать идти параллельными курсами.

– Ну и кто он такой?

– Его зовут Джеймс О’Лири. Прозвище Отец О’Лири. Сорок третьего года рождения, так что ему сейчас шестьдесят четыре.

– Скорее уж, Дед О’Лири.

– С ним, вообще-то, шутки плохи. Он старый гангстер. Его послужной список начинается пятьдесят лет назад и читается как справочник по юридической практике. Оружие, наркотики, насилие. Федералы взяли его по обвинению в рэкете и участии в организованной преступности вместе с кучей других ребят еще в восьмидесятые, но ему тогда удалось отмазаться. Мне сказали, он тогда был громилой. Костоломом. Сейчас для таких дел слишком стар.

– И чем же он теперь занимается?

– Он – решала. Оказывает платные услуги, но так, по мелочи, ничего серьезного. Решает проблемы. Любого характера – должок выбить, неплательщиков из квартиры выселить, заставить кого надо молчать, все такое.

– Отец О’Лири. Интересно, чем ему насолил Джейкоб?