Последняя рукопись - Франк Тилье (2019)

Вик больше не чувствовал холода. Его окатила горячая волна. Три мальчика в одной спальне… Двоих кто-то трогает вопреки их желанию, возможно, даже насилует, но они молчат, потому что боятся угроз преподавателя. Но возможно, они открываются своему соседу по спальне. Или этого парня не провести, и он сам обо всем догадывается, или, возможно, к нему тоже прикасались.

И тут Вика буквально пронзило: учителя физкультуры покалечил Мориарти. Вооружившись резаком или ножом, он пошел в душевые – может, даже сговорившись с парочкой Джинсон – Дельпьер – и там искромсал его.

Сторож вернулся с папкой, помеченной буквами «С – Ц», и еще не успел раскрыть ее, как его глаза засияли.

– Тома! Ну да, точно, Люк Тома, вот как его звали. Теперь я вспомнил. Впрочем, он пробыл у нас недолго. Через несколько месяцев после трагедии он удрал из интерната. Чтобы выбраться отсюда, надо очень сильно постараться, но он рванул прямиком в лес. Больше мы его не видели, и я думаю, парня так и не нашли.

– Откуда он прибыл? Кто привез его в интернат?

– Вот уж не знаю, полагаю, родители? Да тут всё есть.

Он открыл папку с делами на букву «Т» и внимательно исследовал ее содержимое. В ней обнаружился единственный конверт, «ЛОРАН ТЕКСЬЕ». Старик нахмурился, поискал среди других букв.

– Твою мать, здесь нет его дела.

Он схватил общие фотографии, снова просмотрел их.

– Это невозможно… Все общие фотографии есть, кроме их класса.

Вик тоже порылся в снимках. Безуспешно.

– Это единственные фотокарточки?

Сторож кивнул. Он вернулся к полкам, вытащил папки, обозначенные буквами «А – Е» и «М – Р», выложил их на стол, открыл первую на закладке «Д». Вик буквально прилип к старику, заглядывая ему через плечо. Папка «ДЕЛЬПЬЕР» отсутствовала. Во второй папке то же самое: серого конверта, содержащего дело Энди Мортье, не было.

Вик оказался в тупике.

– Спустя тридцать лет он вернулся сюда, чтобы уничтожить прошлое и лица троих сообщников.

60

Лин изнемогала от усталости. Ожидание казалось ей нескончаемым, стекла заиндевели, она часто выходила из машины, чтобы отскрести их и размять ноги. И тотчас замерзала.

Книга Мишеля Иствуда лежала на пассажирском сиденье. Лин повертела ее в руках, полистала с начала до конца и обратно, снова пробежала глазами некоторые страницы в поисках фрагмента своего забытого прошлого. Как адвокаты издательства намереваются вести это дело? Как доказать, что она не смухлевала, если совпадения столь очевидны? Лин не позволила бы себе такую гнусность: то, что тогда произошло в дюнах, должно остаться в прошлом. Барбаре определенно удалось восстановиться – там, куда она уехала. Возможно, она преодолела то испытание и теперь ведет счастливую жизнь. Не может быть и речи о том, чтобы пробуждать воспоминания о ее страданиях, если только они утихли.

Начиная с 2:45 из дома мало-помалу стали выскальзывать тени. Широкие силуэты мужчин, иногда парочки, даже одинокие женщины, чьи высокие каблуки стучали в морозной тьме. Как им удалось войти в «Черный донжон»? По знакомству? Через сеть? При помощи пароля? Кто управляет этим элитарным клубом?

Около пяти утра Лин вновь выбралась из машины и тотчас ощутила холод улицы. Из интернета она знала, что в это время «Донжон» закрывается. Она еще раз внимательно рассмотрела недавнюю фотографию Mistik и сосредоточилась на двери. Пистолет оттягивал внутренний карман ее куртки.