Спаси себя - Мона Кастен (2019)

Как бы я хотел иметь возможность говорить с ней всегда и всюду.

Как бы я хотел знать, принята ли она тоже в Оксфорд.

– Несмотря на смерть моей жены, в жизни предприятия «Бофорт» ничего не изменится, – невозмутимо продолжал говорить отец. – Эта жизнь – фундамент нашего успеха. Когда мы познакомились, Корделия сказала мне, что означает войти в состав фирмы, и я намерен сохранять верность ее памяти.

Разразились аплодисменты. Я дважды хлопнул в ладоши и незаметно прочитал сообщение, которое мне только что прислал Сирил: «Мы у Рена, когда ты наконец явишься?» Он прислал снимок, на котором они все дружно подняли вверх средний палец.

Деваться некуда, придется поехать к ним после заседания правления. В последнее время я часто отвергал друзей, да и мне самому не повредит отвлечься от этого заседания. Но главным образом от Руби. Что бы я ни делал, она не выходит у меня из головы. Она единственный человек, который обязательно понял бы, какой это мрак – сидеть на собрании правления и слушать отца, видеть, как он губит дело жизни матери. Той ночью в Оксфорде я все рассказал ей. Впервые вслух признался в том, о чем даже думать себе запрещал.

И Руби меня понимала. Она просто выслушала меня и подбодрила. Выбрать собственное будущее, а не принять навязанные правила – для этого мне потребуется все мое мужество.

Чем дольше я здесь сидел, тем сильнее крепло желание видеть Руби. И чем чаще я сам себе говорил, что не надо этого делать, тем больше нарастала тоска по ней.

Мне надо ее увидеть.

Мне просто необходимо это.

– Это намерение исходит не только от меня, но и от моего сына Джеймса. Он готов занять свое место в «Бофорте». На этой неделе, к слову, он получил одобрение из Оксфорда.

Услышав свое имя и последовавшие аплодисменты, я поднял голову. Некоторые из заседавших дружелюбно кивали мне, другие определенно видели, что я держу под столом телефон, и неодобрительно кривились. Я холодно ответил на их взгляды, не убирая телефон в карман.

– Не хочешь ли и ты сказать несколько слов, Джеймс? – спросил отец.

Я посмотрел на него, стараясь не выказать своего удивления. Перед заседанием он ничего не сказал насчет речи с моей стороны. Взгляд его был ледяным и настойчивым. Если я сейчас не возьму слово, отец потом покажет мне, что такое ад.

Ублюдок. Он знал, что я ни за что не пошел бы сюда, если бы знал, что он собрался выставить меня здесь на всеобщее обозрение как цирковую обезьянку.

Я медленно поднялся, сунув телефон в карман. Покосился на нетронутый стакан с водой и пожалел, что не попил заранее. Перехватило дыхание, когда я обвел взглядом присутствующих. Некоторых членов правления я знал еще с детства, других впервые увидел на маминых похоронах.

Мне пришлось откашляться. Возникло чувство, что мой дух отделился от тела, когда с языка срывались слова, которые вообще не могли исходить от меня.

– Мать была бы полна гордости, если бы присутствовала здесь и видела, с какой отвагой и самоотдачей вы вкладываете свою энергию в наше предприятие.

Я понятия не имею, что на самом деле подумала бы мама. Я и не знал ее по-настоящему.

В груди что-то сжалось. Мне захотелось немедленно выбежать отсюда, не говоря больше ни слова, но так сделать нельзя. Единственным выходом отсюда было выдержать еще час заседания. Неважно, каким образом.

– Я рад возможности в будущем заниматься тем, чему моя мать посвятила жизнь, причем с любовью.

Мой взгляд напоролся на взгляд отца. Интересно, увидел ли он в моих глазах ложь и заметил ли, что все это для меня лишь шоу. Да так оно и было. Шоу, в котором все заучено и нет ничего настоящего.

В грудной клетке, казалось, больше не было места для кислорода, такая там возникла теснота, и я не мог как следует глотнуть воздуха. Я снова подумал о Руби. Руби, которая поселила во мне веру в самостоятельную жизнь, полную возможностей.