Убийственно тихая жизнь - Луиза Пенни (2014)

– Оливье ко всему прикрепляет ценники, – сообщил ему Габри. – Включая и приватный туалет, благодарю за внимание. К счастью, мне хватает такта и хорошего вкуса, чтобы не обращать внимания на этот единственный недостаток Оливье. Я думаю, он зовется корыстью. Так что для вас – стаканчик вина или, может, канделябр?

Мирна заказала красное вино, а Гамаш – виски.

– В четверг Клара устраивает вечеринку в честь Джейн – так, как Джейн указала в завещании, – сообщила Мирна, когда принесли выпивку, с которой появились и две лакричные трубочки. – Это будет после вернисажа в Уильямсбурге. Теперь, если Клара спросит, вы должны будете сказать, что пытали меня.

– Хотите, чтобы меня опять отстранили? Квебекская полиция пытает черную женщину?

– Разве вас за это не повысят в звании?

Гамаш поймал взгляд Мирны. Никто из них не улыбнулся. Оба знали, что зерно истины в этом есть. Гамаш спрашивал себя, знает ли Мирна о его роли в деле Арно и о той цене, которую он заплатил. Он надеялся, что не знает. Полиция хорошо умела узнавать секреты других людей и хранить собственные.

– Опа, – сказала Клара, садясь в большое кресло по другую сторону камина. – До чего же хорошо не вдыхать эту вонь минерального растворителя. Иду домой готовить ужин.

– Кажется, тебе пришлось сделать крюк? – спросила Мирна.

– Мы, художественные натуры, никогда не ходим по прямой. Если только речь не идет о Питере. Он начинает в пункте А и рисует, рисует, рисует, пока не дойдет до пункта Б.

Она поманила Габри и заказала пива с орешками.

– Как идет реставрация?

– По-моему, прекрасно. Я там оставила Бена и Рут. Рут нашла буфет с алкоголем и теперь пишет стихи, уставясь в стену. Чем занят Бен – один Господь Бог знает. Может, наносит краску. Могу поклясться, он стал умственно отсталым. И все же здорово, что он там, и, по правде говоря, то, что он делает, – это просто фантастика.

– Питер больше не помогает? – спросила Мирна.

– Нет-нет, он работает. Только мы с ним включаемся по очереди. Я провожу там большую часть дня. Это как наркотик. Питер любит работать, поймите меня правильно, но он работает так, как считает нужным.

Появился Габри с пивом.

– С тебя сто тысяч долларов.

– Поцелуй себя в задницу на прощанье.

– Если бы я мог целовать себя в задницу, то зачем бы мне был нужен Оливье?

– Мы тут говорили о четверге, – вмешался Гамаш. – Я слышал, будет вечеринка.

– Вы не возражаете? Я хотела все устроить, как просила Джейн в завещании.

– Надеюсь, ураган не разрушит наши планы, – сказал Габри, всегда готовый внести нотку мелодрамы.

«Жаль, – подумал Гамаш, – что я не подумал об этом». Он знал, что Клара устраивает что-то вроде поминок по своему другу, но это собрание могло иметь и очень практическую цель. Оно могло выявить убийцу.

– Не возражаю войти в число приглашенных.

Изабель Лакост оторвалась от компьютера – она писала отчет о проведенном в доме Фонтейн-Маленфан обыске и посещении доктора, лечившего Тиммер. Доктор вывел на монитор компьютера историю болезни Тиммер и наконец с большой осторожностью признал: да, существует ничтожная вероятность того, что кто-то ускорил ее уход в мир иной.

– С помощью морфия – это единственный способ. В ее состоянии многого и не потребовалось. Она его уже принимала – нужно было только чуть-чуть увеличить дозу.

– Вы это не проверяли?

– Не видел такой необходимости.

Потом он снова задумался. Лакост была неплохим следователем и не торопила его. Она ждала. И вот он заговорил снова:

– Такое часто случается в подобных ситуациях. Друг, а чаще член семьи дает больному смертельную дозу. Из милосердия. Это происходит чаще, чем мы думаем. Или хотим знать. Существует что-то вроде молчаливого согласия: когда летальный исход неизбежен в конце жизни, мы закрываем глаза на такие вещи.