Бешеный прапорщик - Дмитрий Зурков, Игорь Черепнев (2017)

Проползаем вперед метров тридцать, привычный «чирик» в паузе между выстрелами. Начинаем! Несколько секунд бега, два выстрела, кувырок в траву. До гансов несколько метров, промахнуться ну очень трудно! Еще четыре раза бабахает «люгер», тушки лежат неподвижно. Краем сознания замечаю какую-то необычность на земле, но нельзя останавливаться. Ухожу кувырком влево, смотрю, как там мои. Гриня двоих под машиной успокоил, третьего вытащил на свет божий и вяжет ему ручки. Семен, видимо, сразу с места снял обоих пулеметчиков. Лежат они, болезные, обнявшись за «максимом». Кстати, трофейным, то бишь нашим. Сначала прилетело первому номеру, второй, видимо, попытался его оттащить, да так и остался лежать, получив свою пулю.

Выстрелы затихли и с противоположной стороны. Значит, можно начинать диалог.

– Эгей! Есть там кто-нибудь живой?!

Тишина, никто не отвечает; кроме хромающей лошади в отдалении, никого не вижу.

– Не стреляйте! Если есть кто живой, отзовитесь!

Проходит секунд двадцать, собираюсь уже идти на луг, как вдруг раздается ответ:

– Сами-то кто таковые будете?!

– Так, православные, вылезайте, идите сюда, будем знакомиться! Германцы уже кончились!

Чуть в стороне поднимается из травы папаха, замирает, потом рядом с ней появляется голова. По виду – казацкая. Чуб, усы… Казак поднимается на ноги, оглядывается назад, потом сторожко идет к машине. Выхожу из-за кузова, немного страшновато, но, похоже, стрелять больше не будем. «Переговорщик» подходит, видит офицерскую фуражку, козыряет, затем оборачивается к лугу и оглушительно свистит, с характерным таким переливом.

Из травы поднимаются несколько человек, один, видимо, раненый, припадает на одну ногу. Жду, пока не подойдут поближе. Все – казаки, старшим – черноволосый урядник с роскошными усами. Винтовки – стволами вниз, но наготове. Семен и Гриня стоят сзади, подстраховывая меня, и одновременно держат фланги. Если что, помогут. Урядник мнется, не зная, кто перед ним и как к нему обращаться. Придется прийти на помощь. Медленно, чтобы не спровоцировать, расстегиваю лохматку, показываюсь во всей красе, представляюсь первым – не до церемоний:

– Подпоручик Гуров.

– Так что, вашбродь, Первого Донского казачьего генералиссимуса Суворова полка урядник Петряев. Состоим в партизанском отряде штабс-капитана Волгина.

Оп-па, тесен мир! Те самые казаки, которые погулять в деревне решили? А потом под немецкие молотки попали? Ну-ну, вояки… Ладно, разборки потом.

– Урядник, сколько с тобой человек и что вы тут делали?

– Десяток нас остался, за харчами на дорогу подались, хорунжий послал. Нас германы пощипали, так он ранетый в лесу с остальными. А мы отправились провиянт добывать.

– А командир ваш, штабс-капитан Волгин, где?

– Так эта… Как на нас в деревне германцы напали, так и пропал он. Таперича хорунжий старшим.

Пока разговариваем, из леса появляются еще четверо. С лошадьми. Итого, вместе с урядником, девять. А где десятый? А, не мое это дело…

– Петряев, не в службу, а в дружбу, пошли верхами пару казаков за поворот дозором. Не ровен час еще кто нагрянет.

Урядник спорить не решается, да и не в его это сейчас интересах. Поворачивается к своим:

– Сашко, Матвей! На-конь, и на поворот! Ежели кто тама появится, тревогу подымете!

Двое названных взлетают в седла и уносятся вдаль. А мы теперь посмотрим, что тут интересного в машине, и с пленным побеседуем.

– Гриня, ты кого там вязал?

– Да гефрайтера поймал, видно, у гансов старшим был. Тащить?

– Не надо, сам подойду. Ты, пока я с ним общаться буду, посмотри, что в кузове интересного есть.

Пленный в ступоре, не понимает до конца радикального изменения своей судьбы. Развязываю ему рот и тут же слышу:

– Ферфлюхтер руссише! (Проклятые русские!)