После России - Фёдор Крашенинников (2016)

Кое-кто из сослуживцев Георгия при этом испытывал серьёзные душевные терзания: час триумфа России казался таким недавнем, а победа такой близкой! Сам же он пережил крупнейшую геополитическую катастрофу двадцать первого века на удивление спокойно, много занимался спортом, учил английский и ждал, что будет дальше.

Присягнувших республике отправили в учебный центр в Сибирь, где инструкторы из разных стран несколько месяцев очень плотно занимались с такими же, как Георгий, – бывшими российскими офицерами, перешедшими на службу в армии Урала, Сибири и Дальнего Востока. Кроме тренировок были политзанятия, психологические тренинги и тесты. Как потом сообщили Георгию, он был одним из лучших.

Первое время его карьера в Уральской армии шла хорошо, но через несколько лет он понял, что никаких особых перспектив нет: расходы на армию постоянно сокращались, зачем она была вообще нужна, никто толком не понимал. Закончилась его служба из-за некрасивой истории: он ударил старшего офицера, за что был уволен. У него была своя версия случившегося, которой он поделился после увольнения, по собственному почину явившись в Комитет охраны конституции.

Он сидел в ресторане и угощал двух девушек, с которыми накануне познакомился. Девушки были не то чтобы очень нравственного поведения и вели себя соответствующим образом: громко разговаривали, хохотали и третировали официанта. За соседним столиком сидел офицер в обществе двух мужчин в гражданском.

Георгий специально, конечно же, не подслушивал, но получилось, что он услышал тост, который произнес один из мужчин:

– Ну, за день защитника Отечества! За нашу армию! Слава России!

Георгий был достаточно пьян, и ему показались забавным и тост и серьезность, с которой мужчина произнес эти забытые слова.

– Ой, а вы что, празднуете 23 февраля? А вам что, не сказали, что это больше не праздник? Я вам больше скажу: и России никакой нет! – сказал он громко и захохотал.

Девицы тоже засмеялись.

– Как вам не стыдно себя так вести? Вы же русский офицер? – строго обратился к нему офицер, вставая со своего места.

– Я не русский офицер, я уральский офицер! – воздев к потолку палец ответил Георгий.

Обмен фразами продолжился, но он не помнил точно, кто что сказал, в итоге он подошёл к офицеру и попытался ударить его. Сам Сенько не помнил, что мог кого-то ударить.

Девицы, естественно, убежали, а по показаниям офицера, по фамилии Сорокин, двух его друзей и сотрудников ресторана виноватым оказался Георгий Сенько. За это его и уволили.

В КОКУРе к его рассказу отнеслись с большим интересом, чем он рассчитывал, поблагодарили за бдительность, спросили, почему он не обратился в военную контрразведку. «Может, они там тоже 23 февраля празднуют?» – ответил Георгий и слушавшие его кокуровцы серьезно закивали головами. Его поблагодарили за бдительность и обещали помочь.

Была ли это помощь КОКУРа или стечение обстоятельств, но через пару недель ему позвонил вежливый человек и пригласил в офис в центре города. Это был пункт вербовки наёмников во всевозможные охранные структуры и формирующиеся колониальные органы власти в Африке. Так Георгий Сенько оказался в Африке.

Подписанию «Пакта ответственности» предшествовала длинная серия международных конференций по Африке. По первоначальному проекту предполагалось, что Африка будет поделена на зоны ответственности между странами Евросоюза и США. Однако на Гаванской конференции ООН по проблемам Африки правительства Бразилии, Индии, Китая и Японии потребовали своей доли. Раздел Африки задержал развал России. Собственно, гуманитарная катастрофа в Африке во многом спасла от оккупации Россию: здраво рассудив, что в новых государствах на построссийском пространстве можно наладить самоуправление под внешним наблюдением, а ситуация в Африке требует немедленного решения, международное сообщество приступило к разделу Африки сразу после Рижской конференции.