Асимметричный ответ - Макс Глебов (2020)

– Не говори глупостей, командир. Если ты погибнешь, Нагулин нас с того света достанет и еще раз прибьет! – твердо произнес Никифоров. – Уходи, пока еще хоть какой-то шанс есть. А мы со старшим сержантам тут знатно повоюем. Немцев на все наши пули хватит.

– А ну тихо!

Приказ сержанта Серовой прозвучал более чем странно, учитывая гремящие вокруг разрывы мин, треск выстрелов, и лай автоматической пушки немецкого танка. Но в картине боя что-то действительно изменилось. Немецкая цепь, уже почти добравшаяся до опушки, остановилась, танк заерзал на дороге, бессистемно водя стволом пушки, а пулемет на обездвиженном бронетранспортере задрался вверх и выдал длинную очередь в небо.

Завывание авиационных моторов пробилось сквозь прочие звуки одновременно с треском нескольких десятков пулеметов и отрывистым перестуком авиационных пушек. Немецкую колонну атаковали не меньше двадцати истребителей с красными звездами на крыльях. Шквал огня смел пехотную цепь, превратил в горящие обломки три мотоцикла на другой стороне перелеска и заставил минометчиков разбежаться в поисках укрытий. Один за другим вспыхнули грузовики – советские пилоты были верны традиции снаряжать ленты вперемешку бронебойными, разрывными и зажигательными пулями.

Среди непрерывно заходивших в атаку яков и ЛАГГов выделялся двухмоторный Пе-3, не блиставший маневренностью, но отличавшийся мощным вооружением. Тяжелый истребитель уверенно встал на боевой курс и прочесал всю колонну из двадцатимиллиметровых пушек ШВАК и крупнокалиберных пулеметов Бере́зина.

Пулемет на замыкающем бронетранспортере заткнулся сразу, а вот танк так просто сдаваться не желал. Снаряды авиационных пушек рикошетили от его башни и корпуса, высекая снопы искр. Тем не менее, долго тонкая броня легкого танка продержаться не смогла. Со второго захода Пе-3 вбил ему несколько снарядов в слабо защищенную крышу башни, и Т-II, дернувшись, застыл, уныло опустив ствол пушки. Из пробитого моторного отделения повалил дым и начали вырываться наружу языки пламени.

– Нельзя терять время, – оправившись от потрясения произнесла Лена и извлекла из рюкзака индивидуальный перевязочный пакет. – Так! Игнатов, с ногой сам справишься, а я займусь сержантом. Потом вернемся за рюкзаком химика – там остался ремкомплект для защитных костюмов.

По самолетам больше никто не стрелял, но они упорно снова и снова заходили в атаку на разгромленную колонну, вбивая в горящую покореженную технику все новые очереди. Правда, продолжалось это недолго – видимо, боеприпасы и горючее у советских истребителей подходили к концу. Выходя из атаки, они ложились на курс на восток. Немного задержался только Пе-3. Сделав круг над чадящей немецкой техникой, он выпустил две короткие очереди по одному ему видимым целям, и развернулся в сторону перелеска.

Тяжелый истребитель, ревя моторами, прошел точно над головами диверсантов и слегка качнул крыльями. Лена проводила самолет долгим взглядом.

– Спасибо, командир, – забыв о боли в ноге, произнес Игнатов, глядя вслед удаляющемуся Пе-3.

* * *

– Мой Фюрер, русские передали нам неофициальную ноту через своего посла в Болгарии[8]. Дипломаты болгарского царя переправили ее в Берлин.

– И чего же хотят эти восточные варвары, – Гитлер попытался пренебрежительно усмехнуться, но получившаяся гримаса была далека от того, что он хотел изобразить. – На фоне своих временных успехов просят перемирия и предлагают начать переговоры?

– Содержание ноты похоже на ультиматум, – осторожно ответил генерал-полковник Гальдер, – От нас требуют вернуться к соблюдению Женевского протокола 1925 года и прекратить применение химического оружия.

– Вот как? – вскинулся Фюрер, – и чем же нам грозят, если мы откажемся?