Асимметричный ответ - Макс Глебов (2020)

– Вот этим, – Гальдер расстегнул портфель и извлек из него кожаную папку с тиснением в виде орла, сжимающего в когтях свастику. – После неудачной попытки прорыва из Московского котла тяжелораненый генерал Роммель был вывезен самолетом в Рейх. По его приказу были сделаны фотографии с места гибели сводной танковой группы, пытавшейся преодолеть полосу химического заражения перед русскими позициями.

Начальник генерального штаба положил папку на стол и открыл ее перед Гитлером. Отличное качество изображений позволяло во всех подробностях рассмотреть полученные техникой повреждения. Гитлер взял в руки первую фотографию. Его лицо не выражало эмоций, но рука, сжимавшая снимок, заметно дрожала. Фотограф знал свое дело и смог выделить самые впечатляющие детали. Оплавленная броня Т-IV местами потеряла форму. Ствол курсового пулемета превратился в нечто больше похожее на оплывшую свечу. Командирская башенка перекосилась и съехала набок, как глазурь с подтаявшего мороженого. Танк выгорел полностью. На нем не осталось даже следов краски – только почерневшая искореженная броня.

Гитлер молча перебирал фотографии. Их было много, но Фюрер досмотрел всю пачку до конца.

– Это реактивные снаряды с термитной боевой частью, – пояснил Гальдер, так и не дождавшись реакции Гитлера. – Применяются массированно с использованием пусковых установок БМ-13. По оценкам специалистов в данном случае по нашим танкам было выпущено около пятисот снарядов – полный залп полка русских реактивных минометов.

Фюрер по-прежнему молчал, и генерал-полковник вновь взял слово.

– Русские утверждают, что если мы прекратим химическую войну, они не станут в дальнейшем применять термитные боеприпасы на Восточном фронте.

– И вы готовы им поверить?!

– Мой Фюрер, химическая война бьет не только по русским, но и по нам. Наша тактика молниеносных танковых ударов вязнет в химических заграждениях. Мы теряем преимущества, которые имели в начале войны. Моральный дух войск стремительно падает. Если бы не русский ультиматум, я бы, наверное, сам предложил вам прекратить применение отравляющих веществ. Химическое оружие – хорошее средство для того, чтобы им угрожать, но это не тот инструмент, с помощью которого можно достичь перелома в войне.

– Вы понимаете, как будет выглядеть наше согласие?! – В глазах Гитлера вспыхнул нехороший огонь и он обвел военных руководителей Германии ненавидящим взглядом. – Третий Рейх не может проявлять слабость перед лицом врагов! А как иначе можно будет расценить принятие нами этого ультиматума? После провала попытки прорыва из Московского котла, после гибели Эвальда фон Клейста и позорного отхода первой танковой армии по преступному приказу сменившего его генерала Макензена! После того, как русские почти без борьбы деблокировали Ржевский котел! Это будет неприемлемым признанием нашего бессилия перед унтерменшами! У Германии еще есть ресурсы для продолжения борьбы и достижения победы. Русские не понимают, насколько опасен может быть немецкий народ, объявивший врагу тотальную войну! До сих пор мы использовали химические боеприпасы в основном для достижения побед на фронте, но теперь восточные варвары узнают, что такое гнев арийской расы! Мы ударим по их городам, и прежде всего, по взятому в блокаду Ленинграду – рассаднику большевизма и революционной заразы! Возмездие должно свершиться, и русских оно не минует!

В зале установилась потрясенная тишина. Никто из генералов не знал, как реагировать на слова Фюрера. То, что в данный момент возражать ему бесполезно, понимали и Браухич, и Йодль, и Гальдер, и другие участники совещания.