Сегодня – позавчера - Виталий Храмов (2016)

– С нами побежишь?

– А куда деваться. Надо наращивать мышечную выносливость. Ни от чего нельзя отказаться. Так что выход один.

– Хребет не лопнет?

– Посмотрим. Мой личный рекорд – 180 кг.

– Это как?

– Штанга.

– А-а! Но это разные вещи. Одно дело вес взят, а другое – тащить постоянно.

– Да, я понимаю. Тем более давно это было. Я был молод, силён, красив и даже не контужен. Не то что сейчас.

Вместе рассмеялись, отправились на «пробежку». Обратно я буквально дополз. И-эх! А так всё хорошо начиналось! Жаль, я не муравей – он тащит в шесть раз больше своего веса и даже не потеет. Но ведь средневековые рыцари таскали на себе не меньше. Говорят, даже бегали в этом и сражались. Ну, спина, держись!

Оказалось позднее, что меня «развели», как лоха. Рожки можно было вставить в любой ППШ. Сам виноват – не надо было показывать столь явный интерес. Классика. Оказалось, что «кидалово» имеет более древние корни, чем я думал.

Приезд нового комбата я прохлопал, а точнее – прохлопотал. Добывал брезентовые походные палатки. Добыл. На весь батальон с тылом, медсанротой, штабом и приданной артиллерией. На всех хватит. Только получилась немало. Несколько машин. Те самые «мухоморы» – так теперь звали перекрашенные ЗиСы. С них сняли ДШК, но треноги не трогали. Получился просто грузовик.

По приезду, сразу пристал к Саньку.

– Ну, что рассказать? Кури-кури, всё равно съезжаем. Показал ему роту. А по роже не видно – доволен или нет. Обыкновенно – морда ожогом перекошена, как маска. Потом провели стрельбы, учебную атаку позиций условного противника. Ничего не сказал. Даже про «доспехи» ничего не спросил. Только перед уездом оповестил, что все подразделения батальона через неделю соберутся здесь, но не прямо здесь, а в полевом лагере в Хоботовском лесу. Так что выдвигаемся прямо сейчас – лагерь ведь нам и строить. Обещал он прислать инженерно-сапёрный взвод первым, но… На сапёра надейся, а на минное поле не ходи.

– Это я вовремя палатки получил. Как знал, как знал!

– Палатки – это хорошо, но землянки надёжнее. Будем учиться землянки рыть и строить.

– Слышь, Сань, по ходу, идёт процесс «окончательной сборки и доводки», как в инструкциях пишется.

– Я тоже так думаю. Скоро в бой.

– Дожди зарядят на днях.

– Так уже.

– Да не такие. А чтобы дороги развезло так, что танки не проходят. Это недели две немец курит. По первым морозам, когда земля схватится – ударит. Всем, что есть, сразу. И теперь – по Москве. Так что, брат, столицу будем защищать.

– Думаешь?

Едва не сказал – «знаю». Но оказалось, «попал пальцем в небо». Шёл сентябрь. Наши войска вяло наступали на западном фронте, бились в окружении на Украине и Юге. И погода стояла хорошая. Ничего-то я не знаю. А что и знаю – из фильмов и складов абсолютной по недостоверности информации – Интернета и школьных учебников.

Комбат-батяня

Отношения с новым комбатом у меня не сложились сразу. Я, в принципе, этого и ждал, как его увидел. Среднего роста живчик, всё лицо обожжено, седой ёжик, громкий голос генерала из «Особенностей национальных охот-рыбалок». Очень суровый и строгий. С такими контакт у меня никогда не получался. Поэтому я и старался не попадаться ему на глаза. Но прямой и недвусмысленный приказ явиться не оставил выбора, и я предстал «пред его очи». Он стал «вынимать из меня душу» – выпытывать биографию, боевой опыт, источник моих знаний. Я парень простой, к славе не стремлюсь, по «доброте душевной» пальцем указал на Сашку Степанова. Не прокатило, и «стрелки перевести» не удалось. Ведь ребята в роте тоже все «добрые и душевные», и все дружно пальцами в меня тыкнули. Что осталось? Контузия. Тут помню – тут не помню.

– Ты мне зубы не заговаривай! Я тоже контуженый.

Обложил меня плотно. Разумных путей выхода из капкана не видел. Буду дурковать.

– Оно и видно.