Империя очень зла! - Михаил Ланцов (2020)

– Я? – удивленно переспросил Николай Александрович и хохотнул. – Нет, мама. Из меня такой же либерал, как и балерина. Даже если надену пачку – буду выглядеть сущим недоразумением. Мне нет никакого дела до светлых идей дурных мечтателей и крепких устоев заплесневелых консерваторов. Для меня важнее то, что пользу приращивает. Надо для пользы дела дружить с либералами? Буду дружить. Надо водиться с консерваторами? Даже не сомневайся – не побрезгую. Ибо главное – что человек может и какую пользу принесет. Все остальное – детали. Для меня нет ни либералов, ни консерваторов. Для меня есть только те, кто ворует, и те, кто дело делает честно. Те, кто бездельничает, и те, кто ответственно трудится. И так далее. А все эти ярлыки оставь для светских богословов, демагогов-болтунов и прочих злодеев. Благо что в России дураков еще лет на триста припасено и им есть где развернуться.

– Сынок… что же ты такое говоришь… – покачав головой, беззлобно возмутилась вдовствующая Императрица.

– Думаешь, эти либералы, которые все как один стоят за свободную личность, меньше жаждут грабить? Они ничем не отличаются от консерваторов по своей природе. Только одним есть что терять, и они за это хватаются, стараясь тащить в будущее давно прошедшие годы. А другие жаждут отвоевать себе место под солнцем и ищут варианты. Вот и все отличие. Но поверь, подвернись шанс любому из них, грабить будут с одинаковым остервенением. Ибо в природе человека нет ничего доброго и светлого. Поэтому-то поступок Владимира Александровича и был таким предсказуемым, мама. Словно открытая книга.

– Что ты имеешь в виду? – напряглась Мария Федоровна.

– То, что я знал о заговоре и специально спровоцировал этих мерзавцев действовать. Мне некогда ждать, пока эти уроды наберутся смелости и уже решатся на что-то. Дела не ждут. А идти вперед с таким тылом – глупая затея. Тебя это удивляет?

– Это… это кошмарно… – покачав головой, прошептала она.

– Что именно? То, что братья твоего мужа планировали вырезать всю его семью? Да, мама, это кошмарно. Ты ведь это имела в виду, я надеюсь? – с нажимом произнес Император. – Или твои рефлексии мешают трезво осознавать ситуацию? И затрудняют понимание того, что эти люди убили твоего супруга и твоего сына. И собирались убить твоих оставшихся детей, а потом и тебя саму. Серьезно?

– Боже… – едва различимо пролепетала вдовствующая Императрица и, уткнувшись в ладони, заплакала. Беззвучно. По вздрагивающим плечам только и можно было разобрать, что происходит.

Николай Александрович подошел к ней. Обнял и прижал к себе. Тихо приговаривая, пытаясь успокоить. И коря себя за то, что слишком грубо с ней обошелся. В конце концов, она была просто женщиной, попавшей в очень сложную, непростую ситуацию и пытавшейся защитить жизнь своих детей… как могла… А он повел себя совсем не так, как было принято в эту эпоху. Слишком жестоко, слишком коварно, слишком решительно. Такого ведь никто не ожидал от молодого мужчины двадцати одного года от роду.

За этой сценой его и застал Иван Дмитриевич Путилин, заведующий сыскным отделением столичной полиции. Постучался. Вошел. И смутился от созерцания совершенно не предназначенной для него сцены.

– Иван Дмитриевич, подождите за дверью, – произнес Николай Александрович. – Я сейчас к вам выйду. Ее Императорское Величество очень переживает. Ужасные дни. Страшные потрясения.

– Извините, Ваше Императорское Величество. Понимаю, Ваше Императорское Величество, – промямлил Путилин и вышел… эм… вылетел с очень приличной скоростью и ловкостью. Словно испарился.

– Ступай… – тихо произнесла Мария Федоровна, когда начальник сыска удалился. – Мне нужно побыть одной и подумать. А тебе не стоит все пускать на самотек в столь напряженный час. Пусть даже и на время…

Глава 9

1889 год, 1 мая. Санкт-Петербург