Гвардия, в огонь! - Юрий Корчевский (2017)

С наступлением у них на этом участке задержка получилась. Сначала, 23 июля, наши начали наступать на Смоленск из района Рославля, 25 июля – из района города Белый, 26-го из района Ярцево, 27 июля 22-я армия Западного фронта зацепилась на реке Ловать, где смогла удерживать позиции до конца августа. Немцы вынуждены были обороняться, подтянули резервы, и 28 июля 3-я танковая группа в 40 километрах восточнее Смоленска перерезала дорогу на Дорогобуж. Наши 16-я и 20-я армии Западного фронта оказались в окружении.

Ввиду больших потерь немецкое верховное командование издало директиву № 34, где группе армий «Центр» приказано было остановиться на занятых рубежах, прекратить наступление, закрепиться и перейти к обороне. И не только из-за потерь последовала остановка. Группа армий «Центр» начала страдать из-за нехватки топлива, боеприпасов, провизии. Их можно было доставить только грузовиками и бензовозами – железная дорога не действовала. А коммуникации растянулись на 400–600 километров фронтовых разбитых дорог. Кроме того, для подтягивания резервов из мест дислокации – в Польше, Германии, Франции – требовалось время. Немецкие стратеги при планировании операции предусмотрели не всё, не учли состояние дорог и стойкость Красной армии. Гитлер обвинил в промахах абвер.

Траншея уже в двадцати метрах впереди. Видимо – только сменились караулы, слышен бодрый разговор. Потом хлопнул выстрел, в небо полетела ракета. Дежурный пулемётчик дал очередь. ДОТа или ДЗОТа не было, пулемётчик вёл огонь из ячейки. Илья ясно видел пламя на конце ствола. Если перебираться здесь, пулемётчик представляет серьёзную угрозу. И время поджимает, до рассвета уже полтора часа. Подполз Пакля, прошептал в ухо.

– В сторону уходить будем?

– Выждем немного, я пулемётчика сниму, тогда вы вдвоём берёте языка и через траншею.

– Кто командир группы? Я или ты?

– Тогда предложи другой вариант.

Пакля помолчал. Видимо – ничего другого в голову не пришло.

– Ладно, действуй!

Илья пополз к пулемётному гнезду. Стрельба прекратилась. Пулемётчики сели есть. Слышно было, как они скребли ложками по консервной банке. Потом банку вышвырнули за бруствер, чиркнула зажигалка, потянуло дымом. Илья осторожно выглянул. Один пулемётчик откинул крышку на пулемёте, заряжал новую ленту, другой ему что-то рассказывал. Оба спиной к Илье. Разведчик повертел головой – не видно ли кого в траншее? Пусто. Вытянул нож, прыгнул. Первому сразу под лопатку, раз и второй, положил тело. Второй почуял неладное сзади, успел повернуться, а смерть уже вот она. Илья в сердце ударил. Пулемётчик вскрикнуть не успел. Илья из пулемёта затвор вытащил, зашвырнул далеко вперёд. По крайней мере, этот пулемёт им в спину стрелять не будет. Выскочил на бруствер, рукой махнул. Увидит ли сержант? Увидели. К траншее «языка» подтащили. Илья несколько шагов к ним сделал, помог немца принять. Оба разведчика траншею перескочили. А дальше ползком. Илья опасался противопехотных мин, а ещё пустых консервных банок. Заденешь неосторожно – звякнет. Колючей проволоки немцы поставить не успели. Проползли четверть часа, встали, немца втроём взяли и бегом к нашим позициям. Илье показалось – долго бегут, уже дыхание сбиваться стало. И окрик часового.

– Стой! Кто идёт? Стрелять буду.

Пакля ответил ядрёным матом, потом добавил:

– Разведка!

Оказалось, вышли в расположение своего полка, но не там, где выходили в поиск, а на позициях другого батальона. Но разобрались быстро. Комбат провожатого дал, чтобы сопроводил. Пока добирались по известным ходам, светать начало. У разведчиков напряжение отпустило. «Языка» взяли, сами целые остались, такое везение не всегда бывает. А уж как Хохлов обрадовался! «Язык» к тому времени в себя пришёл. Сначала дёргаться начал, да Ефремов ему кулак показал.

– В плену ты! Гитлер капут. Так что заткнись!