Гвардия, в огонь! - Юрий Корчевский (2017)

По-немецки он знал с десяток слов, услышанных в фильмах о войне. С ремонтников вояки никакие, сразу трос на землю бросили, руки вверх вскинули. За Ильёй Ефремов возник.

– Паша, зайди со стороны, обыщи, чтобы сюрприза не преподнесли.

Паша описал полукруг, чтобы не перекрывать Илье сектор обстрела, добросовестно обыскал ремонтников, вытащил пистолеты из кобур. Потом дал пинка.

– Топайте вперёд!

Так и привели немцев в нашу траншею. А у второго танка перестрелка произошла. Один из разведчиков тоже шум услышал, сразу очередь на слух дал. И в ответ очередь получил, был ранен. Уже утром, в землянке, Ефремов сказал:

– Везучий ты, Сафронов. К тебе поближе держаться надо. Глядишь – косая мимо пройдёт.

Вот это не факт. Позже Илья встречался с удивительными случаями. В окоп мина попала, одного бойца буквально разорвала, на втором ни царапинки, только лёгкая контузия. Немцы всё же танки свои подбитые уволокли, причём белым днём. Средний Т-IV подполз, прикрываясь разбитым танком, набросили трос и поволокли. Внаглую! Поскольку противотанковой артиллерии в полку уже не было. И со вторым танком так же поступили. Наши миномётчики огонь открыли, пытаясь помешать, а толку? Осколки мин танк не пробьют.

Илья вообще недоумевал – почему немецкие танки на нейтралке не сожгли? На каждого по бутылке с «коктейлем Молотова» хватило бы. Или не было этих бутылок? Отдали бы приказ, разведчики что-нибудь придумали.

К обеду начало погромыхивать на востоке. Бойцы обеспокоились. Пушечная канонада была в нашем тылу, пока далеко, километрах в десяти, но не предвещала ничего хорошего. Канонада то разгоралась, то стихала. Ясно было – ведутся тяжёлые бои.

Утром пулемётная стрельба, крики.

– Окружают! Танки прорвались!

Илья по-быстрому оделся, оружие схватил и вон из землянки. Землянка – укрытие ненадёжное, защита от ветра и дождя. Но от снаряда не защитит, это не блиндаж, где сверху брёвна в три-четыре наката. А перекрытие землянки танк своим весом легко обвалит. У избы, где штаб полка располагался, штабные мечутся. Грузовик подогнали, бойцы документы грузят, железный ящик вынесли. Рядом с грузовиком снаряд разорвался. Кто цел остался – врассыпную, кричат:

– Санитаров сюда!

И почти сразу послышался рёв танковых моторов. Немцы наступали не со стороны передовой, а с тыла. Прорвались на каком-то участке, в тыл зашли и начали расстреливать из пушек и пулемётов, давить гусеницами. У Ильи гранат нет, а автоматом танку вреда не нанесёшь.

Красноармейцы побежали, и он за ними, впрочем, как и другие разведчики. На бегу обернулся. На тыловые подразделения накатывались три танка, два Т-III и один Т-IV. Бах! Резкий выстрел противотанкового ружья. Один танк остановился, задымил. Из него стали выбираться танкисты в чёрных комбинезонах. Илья остановился, автомат вскинул. До танка метров сто пятьдесят – двести. Попадёт или нет, а попробовать надо. Дал очередь, один танкист упал. Справа хлопнул винтовочный выстрел, ещё один. И второй танкист сражён был. Другие члены экипажа выбрались через другой боковой люк, прикрываясь башней. Второй Т-III крутнулся на месте, открыл огонь из пулемёта по бегущим бойцам. Илья сразу упал, так меньше шансов быть убитым. Невидимый отсюда бронебойщик выстрелил ещё раз. И второй Т-III застыл, откинулись люки. А потом взрыв, башню танка сорвало, из корпуса столб пламени. Оставшийся Т-IV, не видя бронебойщика, стал стрелять из пушки и пулемёта по всем подозрительным местам, где мог укрываться боец. У немецких танков обзорность лучше, чем у советских, в первую очередь за счёт командирских башенок. Наши конструкторы внедрили такие башенки только в 1943 году на Т-34-85 и самоходках на его базе.