Непрощенные - Андрей Муравьев, Анатолий Дроздов (2015)

Дедок не соврал. Через полчаса они были около заваленного ветками БТ-7. Танк спрятали недалеко от дороги. Выглядел он совершенно исправным: ни царапины, ни вмятины. Даже боекомплект оказался на месте, неполный, правда. Олег обследовал внутренности и вылез удивленный.

– Затвор не вынули, прицел цел. Почему бросили?

– Разреши, командир!

Коля заскочил внутрь, затарахтел стартером и выглянул из люка.

– Баки пустые, товарищ сержант!

Все ясно. Неведомые танкисты ехали, пока топливо не кончилось. Отогнали танк в лес, замаскировали, думая вернуться. Да только где его взять, бензин? Олег оглянулся. Дедок стоял на кромке леса, ухмыляясь.

– Иди-ка сюда, драгоценный!

Старичок осклабился беззубым ртом:

– Не… Я лепей тутай.

Олег пружинистым шагом двинулся к нему. Дедок дернулся, но сообразил, что убежать не успеет. Остался стоять.

– Чаго?

– Отдавай сапоги! И часы! Мы так не договаривались! Без топлива танк – груда железа.

Дед заюлил:

– За бянзин разговору не было! Танк – вось ён. Усё чэсна.

Рыжий схватил деда за шиворот:

– Сапоги! Часы!

Селянин бросил мешок ему под ноги:

– Шукайте!

Подбежавший Коля взял мешок. К общему удивлению внутри ничего, кроме давешних тряпок, не было.

– Ах ты, фокусник! Куда вещи подевал?

Дед, все еще вися на руке сержанта, захихикал:

– Дык я ж не валенок дурны. Пакуль шли, схавау.

– Спрятал?

– Дык.

– Где?

– Не скажу!

Олег еще раз тряхнул крестьянина, но тот только насупился.

– Дай я его немного попытаю, – предложил Ильяс, плотоядно улыбаясь и берясь за штык. – Мал-мала резать буду.

Дедок закашлялся:

– А что, хлопцы, вам, мабуць, и бянзин трэба?

Глаза сержанта сузились:

– Вещай, куркуль!

Дедок закрутился:

– Тут МТС недалека. Там бочки с бянзином, и сеялки, и трахтар!

– А немцы?

Селянин скуксился:

– Ну и немцев трохи. Вядома ж.

– Сколько?

– Ну так… Десяток, мабуць.

– Ах ты… Да я тебя…

Но что именно собирается сделать сержант с коммерсантом, лейтенант с мехводом не услышали. Кусты на краю поляны разошлись, в прогале появился ствол винтовки:

– Руки вверх!

Сержант отпустил дедка. Тот плюхнулся на колени и быстро-быстро, на четвереньках, заелозил в лес.

– Кто ты, добр человек? – поинтересовался сержант, поворачиваясь на звук.

– Руки!

Все замерли, послушно подняв руки.

Заросли раздвинулись, и на поляну вышло четверо красноармейцев. Замызганные, небритые, но с оружием: у двоих в руках – винтовки Мосина, у третьего – трофейный «маузер», самый здоровый шел с пулеметом «МГ».

– Почто гражданского тиранишь? – сквозь зубы спросил тот, кто с пулеметом.

Ильяс пригляделся. Судя по петлицам, все рядовые, но никаких попыток приветствовать лейтенанта у пришедших не наблюдалось. Ильясу это не понравилось.

– Представьтесь-ка, рядовой! – Он попробовал придать голосу металла.

Бойцы смерили его тяжелыми взглядами и переглянулись. Пулеметчик нехотя выдал:

– Рядовой Горовцов, 44-й стрелковый полк. Это бойцы сводного отряда. После прорыва следуем к линии фронта. А вы кто?

Ильяс решил спустить фамильярность:

– Лейтенант Паляница, 22-я танковая дивизия. Следуем туда же.

Горовцов кивнул на БТ-7:

– Ваш?

Сержант, убедившись, что конфронтация не грозит, обернулся, выискивая дедка, но того уже и след простыл.

– Наш… Выменяли вот.

– Почему лейтенант в лаптях? – Пулеметчик им явно не доверял.

– Потому что не хрен влазить в чужие разговоры! – вспылил сержант.

Горовцов перехватил пулемет и мрачно потребовал:

– Предъявите документы, товарищ командир!

Ильяс протянул удостоверение. Горовцов изучил подписи, печать и вернул. Подтянулся. За ним – и остальные бойцы.