Кровь и почва - Дмитрий Старицкий (2019)

Жизнь в городе быстро вошла в привычную колею, будто никакой войны на улицах столицы не было. Улицы от мусора аккуратно убрали. Как и отдраили шоссе от «гвардейского фарша». Павших похоронили без торжественной помпы. Открылись лавки и рестораны, заработали театры и варьете. Толпы фланировали по улицам ради моциона. Разве что ребятки Моласа тихо стелились по всему городу в партикулярном платье и периодически кого-то вытаскивали из домов в наручниках и отправляли в замки скорби на каретах без опознавательных знаков. Но делали они это аккуратно, не привлекая излишнего общественного внимания. Так что, кроме тихих слухов, никакого бурления дурно пахнущих субстанций не наблюдалось.

Наконец-то прибыли огемские части с Восточного фронта с бронепоездом, и новоиспеченный монарх с облегчением вдохнул полной грудью. Они-то и стали костяком новой императорской гвардии. Бисер верил теперь только своим. И из этой обоймы я пока еще не выпал, несмотря на видимость монаршего неудовольствия мною. Но я давно понял, что император, король, герцог – любой монарх – это в первую очередь актер. И главное в придворной жизни – это верно угадать сегодняшнюю аудиторию, на которую играет венценосный фигляр.

Зайдя в палату герцога, император поставил Ремидия перед фактом, что он желает видеть в столице в составе своей лейб-гвардии роту рецких горных егерей, роту штурмовиков и роту бронеходов, чтобы не только огемцы были в его гвардии.

Удетский кирасирский полк из корпуса Бьеркфорта уже стал гвардейским. Официально за «ледяной рейд» на Восточном фронте.

В две традиционные батареи гвардейской конной артиллерии личный состав также набирают уже из его корпуса из отличившихся на фронте артиллеристов. Только тех уже россыпью.

Из старой императорской гвардии остался только батальон дворцовых гренадеров, из тех, кто охранял Охотничий замок в день покушения и Старый город и не примкнул к инсургентам.

Как и первыми прибежавшие ему на помощь гвардейские инженеры.

И еще те гвардейские части, которые находились на Восточном фронте, остались в гвардии как непричастные к бунту.

Дворцовые гренадеры Старого города, как положено по уставу, охраняли императорский дворец и не пустили туда Тортфорта во время восстания. Вот меня и держали за фалды, чтобы я с ними случайно не начал войну.

И от остальных электоров будет в его гвардии по роте, исключительно из фронтовиков. Желательно орденоносцев. На добровольной основе. Контрабасы, в общем, теперь в императорской гвардии служить будут.

Всего по роте. Хитрец у нас император.

Ремидий на это ответил, что своих гвардейцев, кто с ним здесь, он вот так за здорово живешь не отдаст, но на их базе сформирует Бисеру верные рецкие части императорской гвардии. Чуть позже. Дома.

Я как раз проведывал своего сюзерена и как свидетель этой сцены понял, что все же что-то надо Бисеру дать сразу. Помня, что тот давно фанатеет от бронетехники, добавил, что четыре пулеметные танкетки мы можем оставить ему прямо сейчас. Но для города будет намного лучше, если я сделаю для гвардии броневики на колесном ходу, чтобы они не так портили столичные мостовые, как гусеничные машины. И потом заменю те, что оставляю. Они делались для чистого поля и дикого грунта.

Потом император стал заикаться, махнул рукой и, приказав, чтобы я зашел к нему на следующий день, ушел к себе в палату отдыхать. Устало его императорское и королевское величество.