Кровь и почва - Дмитрий Старицкий (2019)

Ситуация осложнялась тем, что на переговорах в Винетии республиканские дипломаты не могли внятно сказать, кого именно они представляют, потому как столица республики была уже полностью в руках Лиги социальной справедливости, успевшей объявить эту страну «депо мировой революции». А уцелевшие в столичных беспорядках министры «правительства национального спасения» собрались в южном, ничем не примечательном горном городишке Сожжет, наверное, потому что он был самый близкий к границе со Швицем. Но тем не менее они активно возражали против того, чтобы сабинцам даровать независимость от республики, потому как в этом случае республика теряла почти все северные морские порты.

Но я отвлекся от парада.

Провели торжественное действо на центральном проспекте Химери. Больше там просто негде. По старому принципу – туда и обратно. В смысле покрасоваться до Старого города, а оттуда уже парадным расчетом мимо дворцовых гренадеров, которые стояли линейными вдоль проспекта с флажками на штыках. Ну и оцепление поставили из тех же оставшихся верными гвардейцев. А то народ от любопытства прямо под гусеницы лез.

Так как Вальд умудрился подтянуться к шапочному разбору, то и его с бригадой втянули в парадный расчет. А посему распределили технику на параде так.

Сначала прошла пехота.

За ней коротким галопчиком и на рысях кавалерия.

А потом уже и мы, лязгая траками по брусчатке.

Первой шла самая заслуженная в подавлении мятежа коробочка из четырех пулеметных танкеток под моим командованием на БРЭМ. Командиры машин торчали по пояс из башенных люков, отдавая воинскую честь трибуне с императорским окружением.

За нами шла новенькая БРЭМ без крана и отвала, переделанная в КШМ[8]. Из нее торчал по грудь Вальд, сверкая золотыми генеральскими погонами, нашитыми прямо на комбинезон. Из заднего люка торчал знаменосец бригады с развернутым флагом соединения.

Кстати, Вальд по уму машину перестроил. Вооружение снял совсем, кроме люкового крупнокалиберного пулемета на турели. В бортах прорезал удобные дверцы. Внутри обеспечил комфорт мягкими сиденьями, откидными столиками, кожаными карманами для карт и штабных журналов, выходными штекерами полевых телефонов на наружных бортах. Сами телефоны хранились под сиденьями в рундуках и для них катушки проводов закреплялись на крыше. Свет внутри от плоских карбидных ламп. Тепло давала очень дорогая калильная лампа с платиновой сеткой, зато пожаробезопасная. Этакий БТР[9], рассчитанный на восемь человек. Чем-то эта переделанная эвакуационная машина стала напоминать мне советскую «маталыгу»[10].

За Вальдовой машиной шли коробочки «артштурма», «коломбин» и «элик».

И на закуску, к восторгу публики, в небе профланировали четыре дирижабля.

Командовал парадом генерал кавалерии граф Бьеркфорт.

Принимал парад генерал-фельдмаршал граф Аршфорт.

Обеспечивал все действо начальник генерального штаба инженер-генерал Штур.

С последним я столкнулся, когда тот обходил строй нашей техники, приготовлявшейся к торжественному маршу.

– Кобчик, – сграбастал меня этот большой человек в свои лапы и сдавил так, что у меня чуть ребра не треснули, – всю жизнь буду гордиться, что именно я дал тебе путевку в жизнь.

Отставил меня на вытянутые руки, полюбовался.

– Красавец, бронемастер, подполковник уже, – кивнул он на мои погоны рецкой гвардии. – А был-то всего фельдфебель без школьного аттестата. Зато теперь, я слышал, ты уже целый академик. Это так?

– Так, – согласился я. – Прогнулись имперские академики перед императором после того, как я клан Тортфортов на ноль помножил. Побоялись, что следующие они будут, – схохмил я. – Вот и дали взятку.

– Ну, показывай свои бронеходы. Знаешь, что меня больше всего интересует?

– Знаю, экселенц, их способность ликвидировать полевые заграждения.

Не успел я показать Штуру БРЭМ и «артштурм», как мы наткнулись на Вальда, который распекал за что-то ротного.