Кровь и почва - Дмитрий Старицкий (2019)

Все решилось, когда император вдруг озаботился воздушными пассажирскими перевозками, пока по империи, и озвучил идею переделки воздухоплавательных бомбардировщиков в комфортабельные пассажирские лайнеры. Просто чтобы дорогостоящие аппараты не простаивали зазря, а хотя бы окупали свое содержание. Тут Плотто сломался и решил, что иметь научно-исследовательский аппарат все же благороднее, чем быть простым воздушным извозчиком. И дело моментально сдвинулось с места.

Вахрумка уехал на родину и там вместе с Гурвинеком и Шибзом три месяца активно переделывал любимый дирижабль Плотто. Но хитро так… Старую боевую гондолу они отсоединили и сдали на хранение в простаивающий ангар-стапель. А сами сваяли новую, со спальными купе и кают-компанией. И даже бортовой фотолабораторией. А в основном салоне установили кучу разной аппаратуры.

В Калуге за это время построили второй дирижабельный ангар и вторую причальную мачту. Первая ушла в переделку под будущих пассажиров. В носовом обтекателе дирижабля делается пассажирский ланцпорт, который мостиком опрокидывается на площадку причальной мачты. А с самой мачты устроены удобные лестницы и ручной лифт для багажа.

Новая причальная мачта появилась также и в Риесте, который намечен нашим конечным пунктом. Точнее, промежуточным, потому как предстоит нам мотаться челноком туда-сюда по маршруту Калуга – Риест через горы не один раз.

А я… Я просто упал им на хвост. Отказать мне они не смогли. Вот и стою, любуюсь окружающими красотами, пока остальные ударно трудятся. У меня вроде как даже не отпуск, а просто халасы под видом работы. Отпуск у меня намечен на осень. И проведем его всей семьей на горном хуторе у родни жены.

С Плотто отношения у меня наладились, но прежнего тепла между нами не было. Подозреваю, что командор разрешил мне этот полет для того, чтобы я сам не испытывал новые аэропланы.

Но новых моделей пока и нет. Авиазавод в Калуге активно ваяет двухместные модели почтового «Кобчика-авизо» для императора и готовит для них летный состав. Тут мои лейтенанты и сами справляются.

– Полковник, как по твоему мнению, что лучше: один длинный тоннель или три коротких? – спросил я Вахрумку, глядя вниз на растраивающийся хребет.

– Конечно, три коротких, – ответил тот, не задумываясь. – В длинном тоннеле трудно наладить нормальную вентиляцию. К тому же короткие тоннели не обязательно бить сразу с двух сторон. А пробивать сразу два одновременно. Вагонетки опрокидывающиеся ты мне на своем тракторном заводе сделаешь? – не удержался Вахрумка от шкурного вопроса.

– Не вопрос. Только не на тракторном, а на вагоностроительном, – ответил я.

– У тебя заводы растут как грибы, – усмехнулся инженер, одновременно вглядываясь в бинокль. – Кто бы мог подумать, глядя на тебя в стройбате, что ты станешь магнатом?

– Растут, – согласился я, пропустив мимо ушей его подколку. – Только не на пустом месте. Раньше это было вагоноремонтное депо. Наработали опыт на ремонте и просчитали, что заново вагоны строить дешевле, чем ремонтировать. На практике так и оказалось. К тому же быстрее. Теперь ремонт у нас только по сторонним заказам, что вагонов, что паровозов.

– Паровозы тоже сам стал делать? – удивился инженер.

– Нет. Только переделываем угольные котлы в нефтеналивные. Для той дороги, что ты уже построил к нефтяным полям западных предгорий. А в Калуге, на сортировочной станции, меняем в составе нефтеналивной паровоз на угольный, который и тащит состав дальше в империю. Герцог поставил задачу на максимальное самообеспечение Реции. Вот и стараемся. Тем более с учетом того, что, когда заработает в Калуге нефтеперерабатывающий комбинат, обратно к нефтяникам паровозы пойдут не на сырой нефти, а на отходах керосино-бензинового производства.

– Тебе удалось сделать двигатель внутреннего сгорания? – удивился Плотто.