Тараканы - Ю. Несбё (2012)

Обитатель аквариума постучал в какую-то дверь, ему открыли, и Харри изумленно отступил на два шага назад. Дверной проем полностью заслонила гора плоти и мускулов. На месте глаз у горы имелись две щелочки, рот обрамляли черные висячие усы, череп был выбрит, не считая жидкой косички, свисавшей вбок. Голова его, похожая на выкрашенный не в тот цвет шар для боулинга, сидела прямо на теле, без шеи, без плеч, — один сплошной загривок вздымался от ушей и до рук, таких толстенных, что они казались привинченными к телу. Харри ни разу в жизни не видел таких крупных людей.

Оставив дверь открытой, человек-гора вразвалку вернулся в комнату.

— Его зовут By, — шепнул на ходу Нхо. — Горилла на фрилансе. С очень плохой репутацией.

— Господи, а на вид — плохая карикатура на какого-нибудь голливудского злодея.

— Он китаец из Маньчжурии. А они славятся…

Ставни на окнах были закрыты, и в полумраке комнаты Харри разглядел очертания человека, сидящего за громоздким письменным столом. С потолка доносилось жужжание вентилятора, а со стены скалилась настоящая тигриная голова. Из-за того, что балконная дверь была распахнута, шум стоял такой, словно машины мчались прямо через комнату. Там, у балкона, сидел третий. By вдавил свое могучее тело в единственный свободный стул, а Харри и Нхо так и остались стоять посреди комнаты.

— Чем могу быть вам полезен, господа? — донесся голос из-за письменного стола, низкий, с почти оксфордским произношением. Мужчина за столом поднял руку, и на пальце его блеснуло кольцо. Нхо бросил взгляд на Харри:

— Мы из полиции, господин Соренсен…

— Я знаю.

— Вы одолжили денег послу Атле Мольнесу. Он мертв, и вы пытались звонить его жене, чтобы получить сумму, которую он вам задолжал.

— У нас нет никаких претензий к господину послу. А кроме того, мы не занимаемся подобными делами, господин…

— Холе. Вы лжете, господин Соренсен.

— Что вы сказали, господин Холе? — Соренсен наклонился вперед. Черты его лица были типично тайские, но кожа и волосы — белее снега, а глаза прозрачно-голубые.

Нхо дернул Харри за рукав, но тот отнял руку, выдерживая взгляд Соренсена. Он знал, что перешел грань, озвучив угрозу, и что по правилам игры господин Соренсен теперь ни в чем не сможет признаться, не рискуя потерять лицо. Однако Харри стоял в одних носках, потный, как свинья, и ему было плевать на лицо, такт и дипломатию.

— Вы находитесь в Чайнатауне, господин Холе, а не в стране фарангов. И у меня нет никаких разногласий с шефом полиции Бангкока. Предлагаю вам прежде поговорить с ним, и тогда обещаю, что я забуду об этом прискорбном эпизоде.

— Обычно именно полиция зачитывает бандитам правила Миранды-Эскобедо, а не наоборот.

Сочные, ярко-красные губы господина Соренсена дрогнули в улыбке, обнажив ослепительно-белые зубы.

— О да. «Вы имеете право хранить молчание…» — и так далее. Хорошо, на этот раз пусть все будет наоборот. By проводит вас, господа.

— То, чем вы здесь занимаетесь, не выносит дневного света, да и вы лично его, по-видимому, не любите, господин Соренсен. На вашем месте я бы поторопился закупить защитного крема от загара. Его ведь не продают в тюремном дворике для прогулок.

Голос Соренсена стал еще более тихим.

— Не дразните меня, господин Холе. Боюсь, пребывание за границей так повлияло на меня, что я практически утратил свое таиландское терпение.

— Ничего, посидев годик-другой за решеткой, вы быстро его восстановите.

— Проводи господина Холе, By.