Жажда - Ю. Несбё (2017)

Катрина Братт усаживалась между Харри и Бьёрном, в то время как декан с кафедры открывал заседание.

– Докторанту поступил вопрос ex auditorio. Харри Холе, прошу вас.

Катрина удивленно взглянула на поднимающегося Харри.

– Спасибо.

Она увидела изумленные взгляды окружающих, кто-то сидел с улыбкой на губах, словно в ожидании шутки. Казалось, что и Халлстейн Смит развлекается, поднимаясь на кафедру.

– Поздравляю с защитой, – произнес Харри. – Вы уже почти достигли своей великой цели, и я тоже должен поблагодарить вас за содействие в раскрытии дела вампириста.

– Это я должен благодарить, – возразил Смит, слегка поклонившись.

– Да, возможно, – ответил Харри. – Потому что мы нашли кукловода, управлявшего Валентином. И, как отметил Эуне, вся ваша диссертация основывается на этом факте. Так что вам повезло.

– Это так.

– Но есть пара других вопросов, ответы на которые, мне кажется, захотят услышать все.

– Сделаю все, что смогу, Харри.

– Я помню, смотрел запись того, как Валентин входит в ваш хлев. Он точно знал, куда идти, но не знал о весах сразу за дверью. Так что он бесстрашно вошел, пребывая в твердой уверенности, что у него под ногами окажется твердая почва. И чуть не потерял равновесие. Почему это произошло?

– Мы принимаем часть вещей за данность, – сказал Смит. – В психологии мы говорим «рационализировать», что означает «упрощать». Без рационализации мир невозможно было бы воспринимать, мозг переполнился бы всеми теми моментами неуверенности, которые нам следует принимать во внимание.

– По той же причине мы спускаемся в темноте по лестнице в подвал, не испытывая беспокойства и не думая о том, что можем наткнуться на водопроводную трубу.

– Вот именно.

– Но если это случилось один раз, то мы, во всяком случае большинство из нас, запомним это на будущее. Вот поэтому Катрина Братт осторожно ступает на эти весы, заходя в ваш хлев во второй раз. И поэтому никакая не загадка, что на водопроводной трубе в подвале Хелла мы обнаружили кровь и частички моей и вашей кожи, но не крови Ленни Хелла. Он должен был научиться нагибаться еще… да, еще в детстве. В противном случае мы обнаружили бы ДНК Хелла, потому что зачастую ДНК, попав на такую трубу, сохраняется годами.

– Я верю вам, Харри.

– Я вернусь к этому, но позвольте мне сначала сказать о том, что является загадкой.

Катрина устроилась в кресле. Она еще не понимала, что происходит, но она знала Харри и узнавала неслышные низкочастотные вибрации в его голосе.

– Когда Валентин Йертсен входит в ваш хлев в районе полуночи, он весит семьдесят четыре килограмма четыреста граммов, – сказал Харри. – Но когда он уходит, то, если верить весам на видеозаписи, он весит ровно на полтора килограмма меньше. – Харри развел руками. – Очевидным объяснением является то, что разница в весе вызвана тем, что он потерял кровь в вашем кабинете.

Катрина услышала сдержанное, но полное нетерпения покашливание декана.

– Но потом я вспомнил кое о чем, – продолжил Харри. – Мы забыли о револьвере! О том, что он был у Валентина с собой и остался в кабинете. «Ругер редхок» весит около одного килограмма двухсот граммов. Выходит, чтобы задачка сошлась, Валентин должен был потерять всего триста граммов крови…

– Холе, – сказал декан, – если это вопрос к докторанту…

– Сначала вопрос к эксперту по крови, – произнес Харри, поворачиваясь к залу. – Главный врач Джон Стеффенс, вы гематолог и случайно оказались в больнице, когда туда доставили Пенелопу Раш…

Джон Стеффенс почувствовал, что потеет, когда взгляды всех собравшихся устремились в его сторону. Точно так же они были направлены на него, когда он сидел на месте для дачи свидетельских показаний и объяснял, как умерла его жена. Как ей наносили удары ножом, как она в прямом смысле истекла кровью у него на руках. Все взгляды тогда, как сейчас. Взгляд Андерса тогда, как сейчас.

Он сглотнул.