Подсказчик - Донато Карризи (2018)

«…Вскоре появляется тяга к повторению. Потому что воспоминаний о пережитом удовлетворении и отвращении ему недостаточно. Фантазий уже не хватает, для насыщения требуется повторный ритуал. И так до бесконечности».

До бесконечности!

Он сидел на стальной перекладине пожарной лестницы и в рассеянности затягивался сигаретой.

– Не вздумай стукнуть моей жене, – предупредил Стерн, когда она появилась в дверях запасного выхода.

– Не волнуйся, я сохраню твою тайну, – сказала Мила и примостилась рядом с ним.

– Чего ты от меня хочешь?

– С чего ты взял, что я чего-то хочу?

Вместо ответа Стерн чуть приподнял бровь.

– Альберт никогда не попадется, и ты это отлично знаешь, – продолжала Мила. – Я думаю, он уже спланировал свою смерть. Она тоже входит в его планы.

– Да чтоб он сдох, прямо сейчас! Знаю, так говорить не по-христиански, но иначе не скажешь.

Мила поглядела на него и нахмурилась:

– Он знает о вас многое, Стерн. Иначе не подбросил бы в Центр труп девочки. Наверняка он давно следит за вами, изучил ваши реакции, потому и ухитряется опережать вас. Мне кажется, лучше всех он знает Гавилу.

– Почему тебе так кажется?

– Я читала протокол показаний Горана на суде по старому делу. Альберт ведет себя так, словно хочет опровергнуть его теории. Он весьма своеобразный маньяк. Нарциссизмом, похоже, не страдает, поскольку стремится привлечь внимание к другим преступникам, а не к себе. У него нет неудержимых инстинктов, он вполне владеет собой. Убивать не доставляет ему удовольствия, для него это, скорее, вызов. Чем ты это объясняешь?

– Ничем. Меня это не интересует.

– Да как ты можешь плевать на такое? – вспылила Мила.

– Я не говорю, что мне плевать, я сказал, меня не интересует его «вызов». Это разные вещи. Он держит нас на коротком поводке только потому, что речь идет о спасении девочки. А ты зря говоришь, что он не страдает нарциссизмом. Ему необходимо наше внимание, только наше, понимаешь? Журналисты сойдут с ума, если он подаст им знак, но Альберту это не нужно. По крайней мере, пока.

– Потому что мы не знаем, какой финал он задумал?

– Именно.

– Но я уверена, Альберт сейчас пытается привлечь внимание к вам. Я думаю про Бенджамина Горку.

– Про Уилсона Пикетта?

– Расскажи мне об этом.

– Ты же читала дело.

– Борис мне сказал, у вас были какие-то трудности.

Стерн резко отшвырнул окурок:

– Борис иногда сам не знает, что говорит!

– Давай, Стерн, расскажи мне, как было на самом деле. Между прочим, не только я интересуюсь этим делом. – И она рассказала про папку, которую видела среди бумаг Теренса Моски.

Стерн задумался:

– Ладно. Только учти: удовольствия тебе это не доставит.

– Я не ради удовольствия спрашиваю.

– Когда мы поймали Горку, то начали просеивать сквозь сито его жизнь. Он жил в основном в грузовике, но при обыске мы нашли у него чек на закупку большой партии продуктов. Мы подумали, он готовится слинять и отсидеться где-нибудь. Не иначе почуял, как кольцо вокруг него сжимается…

– Но это было не так?

– Через месяц после ареста вдруг поступило заявление о пропаже проститутки.

– Ребекки Спрингер.

– Да. И якобы пропала она где-то перед Рождеством.

– То есть когда схватили Горку.

– Примерно. А работала она в тех местах, где он проезжал на грузовике.

О дальнейшем Мила сама догадалась.

– Он держал ее в какой-то норе, и продукты закупал для нее.

– Мы не знали, где это и сколько она еще продержится. Поэтому стали допрашивать его.

– А он, естественно, отрицал.

– Ничуть не бывало, – покачал головой Стерн. – Он во всем признался. Но сказать, где он ее прячет, согласился только при одном условии. Чтобы на допросе присутствовал доктор Гавила.

Мила не поняла:

– И в чем проблема?

– Проблема в том, что доктора Гавилу мы не могли найти.