Волшебница Шалотт и другие стихотворения - Теннисон Альфред (2007)

Колдунья стояла на каждой скале, и было на острове их —

Как белых птиц на гнездовье, прельстительных и молодых;

Одни махали с утесов, другие резвились в волнах;

Но я отвернул корабль от земли, ибо объял меня страх.

X

И мы приплыли в недобрый час на Остров Двух Башен; из них

Одна была гладкого камня, другая — в узорах резных;

Но некая сила с такой враждой их основанье трясла,

Что били они о стену стеной, раскачивая колокола,

И тучи галок взлетали, кружась, с одной стороны и с другой

И полнили воздух вечерний такою шумной ругней,

Что люди мои сходили с ума и втягивались в раздор,

Рубясь — кто за гладкие стены, а кто — за причудный узор;

И Божьего грома раскаты гремели вблизи и вдали…

Насилу я их увлек на корабль — и прочь от этой земли.

XI

Пришли мы к Острову Старика, что плавал с Бренданом Святым;

Он жил безотлучно на том берегу, и было ему триста зим.

Он так смотрел и так говорил, как ангелы говорят,

Его борода доросла до земли, седые власы — до пят.

И вот что он сказал: «О Малдун! Внемли и не будь упрям;

Господь заповедал смертному:

Мне отмщенье, и аз воздам.

Предки твои и предки его сражались из года в год,

Смертью за смерть платя без конца, чтобы свести старый счет;

Отец твой убил у него отца, доколе плодить вам зло?

Так возвращайся к себе домой и помни: что было, прошло».

Святой старик отпустил нам грехи, и мы молитвы прочли,

И, край бороды его поцеловав, уплыли от той земли.

XII

И ветер принес нас к земле врага; но я на нее не ступил,

Я видел убийцу отца моего, но прежний мой пыл остыл.

Воистину я устал от греха, от странствий, волн и ветров,

Когда добрался с горсткой своих до наших родных берегов!

Г. Кружков

ПРИЛОЖЕНИЕ

1. ДРУГИЕ СОВРЕМЕННЫЕ ПЕРЕВОДЫ

КРАКЕН

Под толщей вод, от волн и бурь вдали,

В глубокой бездне испокон веков

Без сновидений на краю Земли

Во мраке Кракен спит: его боков

Достичь не может даже слабый свет:

Над ним гигантских губок лес — и ввысь

Из гротов и расселин поднялись

За тусклым солнечным лучом вослед,

Полипы-исполины — ловят в сеть

Густых ветвей — дремотный полумрак.

Так суждено ему лежать и впредь,

Морских червей глотая в вечном сне,

Но в Судный день моря вскипят в огне —

Узрят и ангелы, и люди, как

Он в грохоте всплывет, чтоб умереть.

А. Хананашвили

КОРОЛЕВА МАЯ

Разбуди меня пораньше, с первым светом, слышишь, мама!

Завтра — долгожданный праздник, самый лучший, самый-самый!

Эту радостную пору целый год я предвкушаю:

Я ведь стану Королевой, мама, — Королевой Мая!

Много черных глаз, но ярче чем мои — уж извините!

Есть и Маргарет, и Мэри; есть и Кэролайн, и Китти;

Только краше крошки Элис вряд ли сыщется другая —

Значит, быть мне Королевой, мама, — Королевой Мая!

Я ведь сплю так крепко, мама, я ведь ни за что не встану,

Если ты меня не кликнешь на рассвете, рано-рано:

Мне ж еще свивать гирлянды, с травами цветы сплетая,

Я ведь стану Королевой, мама, — Королевой Мая!

А кого же повстречала нынче я, идя долиной,

Как не Робина — стоял он у мосточка под лещиной.

Мучился, небось: сурово с ним вела себя вчера я,

Я-то стану Королевой, мама, Королевой Мая!

Он решил, что видит призрак, мама — я была вся в белом;