Вы признаны опасными - Елена Ивановна Михалкова (2019)

– Налицо попытка освобождения, в ходе которой ни одно животное… извините, ни один охранник не пострадал! – торопливо сказал Урусов и зачем-то шаркнул ножкой. – Да, собаки выбрались из клеток! Но они не причинили никому вреда!

– А это что такое, по-вашему? – Юрганов кивнул на перевязь охранника.

– Это я упал, когда бежал, и на сучок напоролся, – промямлил тот.

Иван Семеныч так сверкнул глазами, что бедолага тут же исчез.

– Не усыпляйте их! – проникновенно сказал Патрик. – Дайте нам хотя бы немного времени!

– Нам?

– Ему! – Урусов быстро сориентировался и кивнул на зоопсихолога. – Нужно хотя бы попробовать понять их! Куда вы торопитесь, Иван Семенович?

По тонким губам Юрганова пробежала усмешка. Казалось, даже лысина насмешливо сморщилась.

– Я вам скажу, молодой человек, куда я тороплюсь. Некоторые решения нужно принимать и исполнять незамедлительно. Иначе потом они становятся неисполнимы вовсе. Сейчас эта стая, – он кивнул на бесившихся дворняг, – лишь одна из небольших проблем. Последствия магии чокнувшегося старика. Но если я дам вам время, пусть даже два дня, небольшая болячка превратится в серьезную головную боль. Подключатся гуманисты, ученые, защитники животных, магическое сообщество примется раздирать меня на части, какой-нибудь кретин непременно захочет себе такую собачку, а главное – идея пойдет в народ! Вам понятно, чем это грозит?

– То же самое может произойти, если вы распорядитесь уничтожить их! – не сдавался Патрик. – Только в этом случае ничего уже нельзя будет исправить!

Юрганов окинул его взглядом, полным глубочайшей жалости.

– Юноша, я не имею привычки ничего исправлять. Разве что за другими.

Он развернулся, и сухопарый маг за его спиной дисциплинированно сделал поворот (как воспитанная немецкая овчарка, подумал я).

– Вы сейчас расписываетесь в своем полном проигрыше Иноземцеву, – громко и отчетливо сказал Патрик.

Я, честно говоря, не понял, о чем это он. Иноземцев же мертв…

Но Иван Семеныч остановился. Замер на несколько секунд, как нахохлившаяся сова. Собаки внезапно замолчали, все до единой, словно выключили рубильник лая.

Юрганов крутанул головой к нам на сто восемьдесят градусов, не шевельнув корпусом.

Вита шарахнулась назад. Патрик мужественно остался стоять, но сделал такое движение, будто собирался схватить меня за руку.

– У вас с зоопсихологом есть время до утра, – сказал Юрганов, не меняя интонации. Башка его, утопленная в плечах, выглядела жутко, как будто Ивану Семенычу свернули шею. – Если утром я не увижу явных изменений к лучшему, проекту «Хатико» придет конец.

Мащенко слинял сразу. Даже не пытался сделать вид, что хочет нам помочь. С одной стороны, я уважал его за честность, с другой, за эту же честность мне хотелось дать ему в морду. Особенно когда я видел лицо Виты.

Впервые на моей памяти она выглядела… жалкой. Я пытался было ее утешить, но получилось только хуже. Зализывая раны, я убрался подальше. Тогда в дело вступил Патрик.

– Вита, отвлеки зоопсихолога, – вполголоса попросил он. – Хочу попробовать без него.

И наша гордая девица без единого возражения пошла строить глазки сорокалетнему мужику и щебетать с ним о собачьей природе. Я в очередной раз убедился, что ни черта не секу в женской психологии.

Патрик побродил вокруг забора под бдительными взглядами охраны, попробовал заговорить с одной из собак. От ее бешеного лая два мордоворота одновременно потянулись к кобурам. «Вот же прислал Юрганов придурков! – с досадой подумал я. – Неужели нельзя было нормальными магическими средствами ограничиться?»

И сам себе ответил: нельзя. Иван Семеныч не прост, ох не прост. Не зря он не хочет использовать магов для уничтожения бедных дворняг. Всплеск магического фона ночью в парке будет немедленно засечен и неизбежно вызовет вопросы. А стрельба… Ну, что стрельба? Подумаешь, прикончили сдуревших кобелей.