Мечта для нас - Тилли Коул (2019)

– У меня нет жизни, папа! Нет близких друзей, нет хобби, если не считать музыку. Я только и делаю, что пишу симфонии! Играю на музыкальных инструментах, причем исполняю только классическую музыку. – Я покачал головой и понял, что однажды начав, уже точно не сумею остановиться. – Ты выставлял меня как товар во всех концертных залах, куда смог попасть, пропихнул в такое количество оркестров, что я уже со счету сбился. Ты подсовывал меня, точно проститутку, всякому композитору, который, по твоему мнению, мог чему-то меня научить, да только никто из них не мог рассказать мне ничего нового. – Я засмеялся, но в глубине души содрогнулся при виде побледневшего лица отца. – Для меня это так легко. Музыка, которую я создаю, просто вылетает наружу. И когда-то она мне нравилась, я жил ради нее. Но теперь? – Я с силой провел ладонями по волосам. – Теперь я ее ненавижу. – Я указал на него пальцем. – Это ты заставил меня возненавидеть музыку, папа. Ты вечно подгоняешь меня, понуждаешь творить еще и еще. – Я засмеялся. – Я не один из твоих чертовых солдат, папа! Я не рядовой, на которого можно рявкнуть, и тот сразу бежит строиться. – Я покачал головой. – Ты забрал у меня единственное, что приносило мне радость, сделал музыку просто обязанностью. Я ее страстно любил, а ты уничтожил эту любовь. Ты уничтожил меня!

Повисло напряженное молчание, я судорожно пытался успокоиться. В конце концов я поднял голову и увидел, что папа смотрит на меня. Он явно был потрясен, в глазах блестели слезы.

У меня дрогнуло сердце при виде боли, которую я причинил ему своими словами, но забрать их назад я уже не мог. Мною овладела злость.

– Я… я лишь хотел помочь тебе, Кромвель, – проговорил отец надтреснутым голосом, глядя на лежащий на полу смокинг. – Я увидел твой потенциал и просто хотел помочь. – Он покачал головой и ослабил галстук. Отец всегда был одет с иголочки, подтянут, застегнут на все пуговицы. – У меня нет таланта, сынок. Я… Я не понимаю, что тобой движет. Цвета, музыка. – Он сглотнул. – Я лишь пытался помочь.

– Ну, тебе это не удалось. – Я забросил сумку за спину. – Ты все испортил.

Я прошел мимо, толкнув отца плечом, и распахнул дверь. И уже шагнул в коридор, когда папа сказал:

– Я люблю тебя, Кромвель. Прости меня.

Но я ушел, не обернувшись и ничего не сказав. Той ночью я не вернулся домой, впервые напился и тусовался с приятелями…

– На следующий день, когда я вернулся домой, папы уже не было. Он отправился в очередную девятимесячную командировку.

Мне в живот словно вонзили кинжал.

– Кромвель, ты не должен…

– А четыре дня спустя его взяли в плен, – выпалил я. Слова вырывались изо рта неудержимым потоком. – Его и его людей захватили.

Я вспомнил, как мама пришла сказать мне об этом. В тот миг у меня бешено колотилось сердце, в ушах стоял гул, а ноги так дрожали, что я не мог сделать и шагу.

Я помнил, как легкие вдруг налились такой тяжестью, что стало трудно дышать. Перед глазами стояло бледное лицо отца в тот миг, когда я своими словами разбил ему сердце.

– Прошли месяцы, прежде чем их нашли. – Бонни придвинулась ближе ко мне и прижала руку к груди. Я обнял ее за талию и продолжал, слушая неровное дыхание девушки. – Однажды в дверь постучали, а когда мама открыла, на пороге стоял человек в форме. Мама велела мне идти в свою комнату, но когда спустя некоторое время она вошла ко мне, я мгновенно все понял. Увидел у нее в руках отцовские жетоны, и в словах отпала необходимость.

– Кромвель, – проговорила Бонни. В ее голосе сквозила печаль.

– Его убили. Весь его отряд убили и бросили гнить. Моего папу… – Я всхлипнул. – Моего героя… убили, как животное, и оставили разлагаться. – Я покачал головой и крепче прижался к теплому телу Бонни. – Он умер, думая, что я его ненавижу. Ненавижу, хотя он все силы бросил на то, чтобы помочь мне осуществить мечту.