Мечта для нас - Тилли Коул (2019)

Я слышал все, что она говорила, но пульс так громко отдавался у меня в ушах, что я ничего не понимал.

– Ты вернула мне музыку, – пробормотал я. Бонни захлопала глазами от такой резкой смены темы, но потом улыбнулась. – Это была ты, Фаррадей. Ты вернула мне то, что я потерял. – Я провел большим пальцем по ее нижней губе, и ее глаза заблестели. – Ты вернула музыку в мое сердце.

Я помолчал, стараясь подобрать правильные слова.

– Ты помогла моей музыке снова обрести ее душу.

– Кромвель, – пробормотала она и поцеловала меня. Я чувствовал, что ее губы дрожат. Потом она зажмурилась и прошептала: – Мне страшно. – У меня все перевернулось внутри, грудь словно разорвали надвое. – Мне страшно, Кромвель. Я думала, у меня в запасе больше времени.

Из глаз ее потекли слезы и покатились по щекам.

Я прижал ладонь к ее груди, к месту, где находилось сердце и ощутил, как оно бьется, слабо и сбивчиво. Звук порождал в моем сознании красновато-коричневые пульсирующие вспышки. Бонни замерла под моей рукой, а потом накрыла ее своей ладонью.

– Как такое возможно, Кромвель? – Она хрипло, судорожно вздохнула. – Разве может умереть сердце, когда оно настолько переполнено? Как оно может остановиться, если до краев наполнено жизнью?

– Не знаю, – прошептал я. Меня медленно охватывало отчаяние, и в конце концов я уже ничего, кроме него, не чувствовал.

– И как мне жить, зная, что я не могу творить вместе с тобой? Что не смогу закончить то, что мы начали?

– Мы закончим. – Я крепче ее обнял. – И мне наплевать, прикована ты к постели или нет. Мы закончим это произведение.

Она закрыла глаза.

– Обещаешь?

– Клянусь, – твердо сказал я. – А когда ты получишь сердце, мы услышим, как университетский оркестр играет нашу музыку в конце учебного года.

– Я не смогу играть, пока мы работаем, – жалобно пробормотала Бонни.

– Тогда я буду играть.

– Я не смогу делать записи.

– Я буду это делать за нас обоих.

– За нас. – На этот раз Бонни улыбнулась, и печаль исчезла из ее глаз. – За нас, – повторила она. – Мне нравится, как это звучит.

– Ах да, ты же у нас пишешь тексты песен.

Она кивнула:

– Это моя мечта – перекладывать слова на музыку, вдыхать в них жизнь. Исполнитель из меня так себе.

С этим утверждением я мог бы поспорить, потому что слышал ее выступление в кофейне в ночь, когда все изменилось.

– Я мечтаю сочинять для других. – Она взглянула на меня. – А о чем ты мечтаешь?

– Просто создавать музыку. – Я вздохнул. – Музыку, не лишенную смысла.

– Как думаешь, мы смогли бы объединить наши мечты?

Я улыбнулся, потому что и сам думал о том же: мы с Бонни вместе, она пишет тексты песен к моей музыке, привносит жизнь в придуманные мною мелодии.

– Смогли бы, – повторил я. Бонни зевнула. Ее глаза начали закрываться, а мне на память пришла ее песня «Крылья», которую я добавил к своему миксу. Я улыбнулся.

Наша мечта.

– Кромвель? – Бонни села и принялась натягивать пижаму. Я наблюдал за ней, не в силах отвести глаз. Она снова легла и закрыла глаза. – Кромвель, оденься, а то утром зайдет мой папа и застрелит тебя.

Несмотря на ноющую боль в груди, несмотря на придавившие меня десять тонн страха за Бонни и ее слабое сердце, я рассмеялся. Она улыбнулась, не открывая глаз. Я быстро натянул свою одежду, а потом снова лег рядом. Мне было наплевать, одет я или нет, застукают нас ее родители поутру или нет. Я притянул ее к себе вместе с одеялом, в которое она завернулась, и поклялся себе, что никогда ее не отпущу.

– Кром? – позвала Бонни сонно. Я улыбнулся этому уменьшительному имени.

– М-м-м?

– Я люблю тебя, – прошептала девушка, и из моей души изгладились все остатки злости.

– Я тоже тебя люблю.