Вождь краснокожих (сборник) - О. Генри (2013)

Каждую милю ранчо Эспиноза Хусефа обследовала верхом на лошади. Все ковбои на этой территории обожали принцессу и были ее верными вассалами. Когда же Рипли Дживенс, старший одной из ковбойских партий Эспинозы, увидел ее впервые, он тут же решил породниться с королевской семьей.

Наглая самонадеянность? Не соглашусь. В те времена на землях техасского округа Нуэсес человек был человеком. И титул короля скотопромышленников вовсе не означал, что в жилах его носителя течет голубая кровь. Подчас его случалось носить и тем, кто просто обладал выдающимися способностями по части кражи и угона скота.

Как-то раз Рипли Дживенс отправился верхом на ранчо «Два Вяза», чтобы разузнать насчет запропастившихся куда-то бычков-однолеток. Назад он выехал поздно, и солнце уже достигло горизонта, когда он оказался у брода Белой Лошади на реке Нуэсес. От переправы до его лагеря было добрых шестнадцать миль, до усадьбы ранчо Эспиноза – двенадцать. День выдался нелегкий, и Дживенс решил заночевать у переправы. Река в этом месте образует широкую заводь. Берега покрыты деревьями и кустарником, а в пятидесяти ярдах[38] от заводи находится поляна, заросшая густой травой. Тут тебе и корм для коня, и постель для ковбоя.

Дживенс привязал лошадь, после чего сел, прислонившись к дереву, и свернул самокрутку. Но тут из зарослей, обрамлявших реку, внезапно донесся раскатистый рык. Лошадь, почуяв опасность, зафыркала и заплясала на привязи. Дживенс, продолжая попыхивать табачком, на всякий случай провернул барабан шестизарядника на один щелчок. Здоровенная панцирная щука шумно плеснулась в заводи. Молодой кролик обскакал ближайший куст и уселся, поводя усами и с иронией поглядывая на ковбоя. Лошадь снова взялась щипать траву.

Осторожность не помешает, особенно когда на закате солнца мексиканский лев, как в Техасе называют пуму, распевает у водопоя. Может статься и так, что его песня как раз о том, что телята и барашки в последнее время встречались редко и что он горит желанием познакомиться непосредственно с вами.

В гуще травы нашлась пустая жестянка из-под консервов, брошенная каким-то проезжим. При виде ее Дживенс даже крякнул от удовольствия. В кармане его куртки имелось немного молотого кофе. А кофе покрепче и табак – что еще нужно ковбою?

В две минуты Рипли развел небольшой костерок. Прихватил жестянку и направился к заводи. Но не доходя дюжины шагов до берега, заметил слева отличную лошадь под дамским седлом, неторопливо щипавшую траву. Над водой, склонившись, стояла Хусефа О’Доннел. А в десяти ярдах правее нее за густыми ветвями саквисты Дживенс разглядел мексиканского льва. Его янтарные глаза сверкали голодным огнем; в шести футах от этих глаз подрагивал кончик хвоста, вытянутого, как у пойнтера в стойке. Зверь едва заметно покачивался на задних лапах – именно это делают все представители семейства кошачьих перед прыжком.

Револьвер Дживенса вместе с поясом валялся в траве, отсюда до него было добрых тридцать пять ярдов, поэтому он с хриплым воплем кинулся между львом и принцессой.

Схватка вышла короткая и довольно беспорядочная. Сойтись с хищником Рипли не удалось – еще до того он услышал пару негромких выстрелов и заметил в воздухе двойную дымную полосу. В следующую секунду туша мексиканского льва с огромной скоростью обрушилась ему на голову и повергла на землю. Ему запомнилось, что он заорал: «Эй, ты, так не по правилам!», а затем выполз из-под туши зверя, извиваясь, как червяк, с набитым травой и песком ртом и здоровенной шишкой на затылке, которым его угораздило хлопнуться о корень вяза. Лев лежал без движения. Раздосадованный вконец и еще не пришедший в себя, Рипли погрозил ему кулаком – и обернулся.