Вождь краснокожих (сборник) - О. Генри (2013)

Хусефа стояла все на том же месте, перезаряжая свой оправленный в серебро револьвер тридцать восьмого калибра. Особенно напрягаться на сей раз ей не потребовалось: голова зверя представляла собою куда более крупную мишень, чем жестянка на веревке. На губах девушки и в ее бархатных глазах играла насмешливая улыбка.

Незадачливый спаситель едва не сгорел от такого конфуза. Ему представился случай, о котором он беспрестанно мечтал, но все закончилось нелепой комедией, вроде тех водевилей, что представляют на ярмарках.

– Это вы, мистер Дживенс? – проговорила Хусефа своим медовым контральто. – Вы едва не испортили мне выстрел своими воплями. Вы случайно не ушиблись, когда упали?

– О, нет, не беспокойтесь, – стараясь выглядеть невозмутимым, ответил Рипли.

Подавленный поражением, но не потерявший присутствия духа, он наклонился и вытащил из-под туши зверя свою превосходную в прошлом шляпу. Теперь и шляпа выглядела так, словно ее специально подготовили для комического номера. Затем он опустился на колени и нежно погладил свирепую, скалящуюся окровавленными клыками, голову мертвого мексиканского льва.

– Бедный Билл! – с глубокой горечью произнес Дживенс. – Такой печальный конец, старина!..

– Что вы говорите? – быстро спросила Хусефа.

– Вы, конечно, не могли знать, мисс Хусефа… – продолжал Дживенс с видом человека, в сердце которого великодушие борется с глубочайшим горем. – Нет, вы, конечно, не виноваты. Я, хоть и пытался спасти его, но не сумел вас предупредить.

– Что значит – спасти? Кого?

– Билла. Я весь день напролет искал его. Он уже второй год как стал общим любимцем в нашем лагере. Эх, бедолага! Он ведь и собачку не обидел бы… Парни просто рехнутся, когда узнают. Должно быть, он просто хотел поиграть с вами…

Черные глаза Хусефы упорно сверлили ковбоя, но Рипли с честью выдержал испытание. Он скорбно стоял, задумчиво ероша свои русые кудри. В глазах его была натуральная печаль, но ни капли упрека.

Хусефа дрогнула.

– Что же он тут делал, этот ваш любимец? – спросила она, пуская в ход свой последний козырь. – Ведь у брода Белой Лошади вообще нет никакого лагеря.

– Да этот разбойник еще вчера удрал, – не запнувшись ни на миг, ответил Дживенс. – Диву даюсь, как это еще койоты его до смерти не напугали. Видите ли, мисс, на прошлой неделе Джим Уэбстер, наш конюх, притащил в лагерь щенка терьера. Так этот щенок прямо всю жизнь Биллу отравил: гонял по округе, часами грыз его хвост, отталкивал от миски. Дошло до того, что, когда ложились спать, Билл забивался под одеяло к кому-нибудь из парней, лишь бы подальше от терьера. Видать, тот довел-таки его до крайности, вот он и удрал.

Хусефа взглянула на тушу свирепого хищника. Рипли ласково похлопал его по передней лапе, одного удара которой было бы достаточно, чтобы свалить наземь годовалого бычка. На оливково-смуглом лице девушки выступил густой румянец. Взгляд ее смягчился, а густые, как опахала, ресницы на мгновение опустились. Исчезло насмешливое выражение.

– Мне жаль, – сказала она, – но он был очень большой и прыгнул так высоко, что я…

– Старина Билл просто проголодался, – перебил ее Дживенс, словно спеша заступиться за покойника. – Мы всегда заставляли его прыгать перед кормежкой. Чтобы получить лишний кусок мяса, он валился навзничь и начинал кататься, как котенок. Думаю, что, приметив вас, он решил, что вы дадите ему перекусить.

Внезапно глаза Хусефы широко распахнулись.

– Но ведь я же могла застрелить вас! – энергично воскликнула она. – Вы бросились как раз между мной и зверем. Вы рисковали жизнью, чтобы спасти своего любимца! Это замечательно, мистер Дживенс. Мне по душе люди, которые любят животных.

Да-да, сейчас в ее взгляде светилось самое настоящее восхищение! Из пепелища позора на глазах рождался герой. Рипли придал своему лицу выражение, которое, по его мнению, могло бы обеспечить ему самое высокое положение в Обществе защиты животных.