Мало избранных - Алексей Иванов (2018)

…Еле усмиряя себя, он прошагал через вогульскую деревню, не подав вида, что торопится, а за деревней, в лесу, пустился бегом. Он испытывал болезненное воодушевление, ведь он впервые что-то делал для своей веры сам, по своему почину и без руководства владыки Филофея. Он бежал по едва заметной тропинке, что вилась вдоль берега Конды – низменного и дико заросшего урёмой. Он видел, что Айкони прошла здесь совсем недавно: трава была примята; в воздухе звенели комары, почуявшие и потерявшие добычу; кусты словно бы ещё беспокойно шевелились; на мокрой земле мелькнул отпечаток маленькой девичьей ноги; на стволе упавшей сосны, что лежал поперёк дороги, темнело пятно грязи – тут Айкони наступила на ствол. За кустами и ёлками на полуденном солнце бесшумно вспыхивала река.

Айкони удалилась от Ваентура уже версты на две, когда Пантила наконец нагнал её. Айкони услышала за спиной глухой топот, оглянулась, успела выставить копьё – но Пантила легко откинул его в сторону, сбил девчонку в траву, напрыгнул сверху и сразу рывком перевернул Айкони на живот, заламывая руку. Айкони завертелась, суча ногами.

– Нахрач!.. – отчаянно крикнула она.

Пантила зажал ей рот ладонью.

– Не кричи! – велел он по-хантыйски. – Это я, Пантила.

Он быстро и умело связал Айкони запястья.

– Ике-Нуми, спаси меня! Ике-Нуми, спаси меня! – заклинала Айкони.

Пантила снова перевернул её и усадил.

– Ты не убьёшь меня, Пантила! Ты хороший! – пытаясь отползти, в ужасе говорила Айкони.

– Я не убью тебя, – подтвердил Пантила. – Зачем мне убивать тебя, Айкони? Мой новый бог не разрешает убивать людей.

Тяжело дыша, Айкони затихла. Она сидела с вывернутыми назад руками и смотрела на Пантилу сквозь рассыпавшиеся по лицу волосы.

– Что ты хочешь от меня? – спросила она.

– Ты проведёшь меня на Ен-Пугол.

– Нет! – она замотала головой. – Ты сожжёшь Ике!

– Сожгу, – согласился Пантила.

Айкони подёргала плечами в напрасном желании освободиться.

– Я не проведу тебя на Ен-Пугол! Меня хотел съесть Когтистый Старик, а Ике заманил Старика на смерть! Ике добрый!

– Ике – мой идол, а не твой и не Нахрача Евплоева, – возразил Пантила. – Я князь. Что хочу, то и сделаю с Ике.

Пантила подумал, что сейчас Айкони скажет, будто он предал родных богов, но Айкони этого не сказала. Богов нельзя предать. Богов много; когда выбираешь одного, прочие боги просто остаются без тебя, и всё. Пантила выбрал себе бога, и этот бог – не Ике-Нуми-Хаум.

– Где русский шаман? – спросил Пантила.

– Он плывёт по Конде. Ике видел его во сне.

– Он далеко?

– Близко. Он уже миновал Балчары, где Сатыга.

– Если ты не проведёшь меня на Ен-Пугол, я отдам тебя русским. Тебя отвезут в Тобольск. Там тебя казнят. А если ты проведёшь меня, я отпущу тебя, Айкони. Пусть Ике умрёт и снова спасёт тебя.

Айкони, успокаиваясь, оценивающе разглядывала Пантилу. Конечно, Пантила её сильнее. Но для Пантилы она – прежняя девочка из Певлора. Пантила забыл, что она уже несколько лет живёт в тайге сама по себе. Она многому научилась. Эти леса на Конде стали её лесами. И здесь она обманет кого угодно. Она пообещает Пантиле то, что Пантила хочет получить, а потом сбежит. Она не позволит убить Ике-Нуми-Хаума. В этом злом мире только деревянный Ике любил её, а все, кого любила она, от неё отвернулись. И родной Певлор отвернулся, и весёлый князь в Тобольске. И даже Нахрач, который теперь берёт её, как муж берёт жену, тоже когда-то отправил её в одиночку против Когтистого Старика – медведя-людоеда. Это было, да.

– Пойдём, – решительно сказала Айкони. – Я проведу тебя на Ен-Пугол.

– Нет, – возразил Пантила. – Мы поплывём к владыке, и ты покажешь Ен-Пугол нам всем.