Мало избранных - Алексей Иванов (2018)

Огонь бегал по головням костра, как белка. Деревья, окутанные мглой и дымом, стояли, будто лесные страшилища, собравшиеся возле костра, чтобы послушать Нахрача. Мохнатые лапы, цепкие пальцы, насупленные брови, лохматые уши, щепастые плечи и локти, корявые колени, хвойные лохмотья, пристальные взгляды. Причудливые и безобразные страшилища еле слышно перешёптывались, и речь их была скрипом, шумом ветра, уханьем филина.

А наутро Айкони и Нахрач снова пробивались сквозь тайгу, потому что по их следам шёл непреклонный русский митрополит, и ничто не могло его остановить – ни демоны, ни буреломы. Но, похоже, старый Ике устал от бегства. Он начал застревать на корнях, а потом лопнул один из двух ремней, на которых Ике волочился за лошадью. Нахрач изучил обрывок ремня.

– Он не перетёрся. Он разрезан ножом.

– У Ике нет ножа! – удивилась Айкони.

– У богов есть всё! – злобно возразил Нахрач. – И ноги тоже есть!

Он вырвал из мха тонкую сосенку и наотмашь хлестнул ею идола.

– Ты не бог, а трусливый бурундук, Ике-Нуми-Хаум!

– Не бей его! – испугалась Айкони.

Однако Нахрач не унялся.

– Ты стал негодным, Ике! Ты дряхлый дурак! Тебя победили!

Айкони попыталась схватить Нахрача за руку.

– Это бог! Так нельзя!

Нахрач безжалостно хлестнул и Айкони.

– Почему нельзя? – яростно спросил он.

– Его надо почитать! Он сильный!

– Ну и что? Медведь тоже сильный! Лось сильный! Олень сильный! Но я не боюсь медведя, лося и оленя! Надо мне – убью! Я найду другого бога, лучше этого старика! Я оставлю его здесь и уйду! Он обманул меня!

– Я не брошу Ике! – гневно крикнула Айкони.

– Тогда и оставайся с ним!

Нахрач вытащил нож и отсёк второй ремень, ещё удерживающий идола.

– Не покидай меня, Нахрач! – взмолилась Айкони. – Ты сильный и храбрый! Ты хозяин! Я пропаду без тебя!

Нахрач не внял её отчаянью. Схватив верёвочную узду, он кособоко пошагал дальше в лес, уводя лошадь.

Так Айкони осталась одна.

Она не смогла уберечь Ике, и русские схватили деревянного старика. Наверное, сейчас его уже разрубили на куски и сожгли в большом костре. А она, Айкони, попала в плен: ей связали руки и ведут к реке, чтобы посадить в лодку и увезти в Тобольск. Но теперь она поняла, зачем Ике обрезал свой ремень и отдал себя русским. Ике принёс себя в жертву, чтобы опять спасти Айкони. Русские убили его огнём, зато Айкони сейчас оказалась наедине с больным Новицким. При любом другом повороте событий вокруг неё было бы слишком много сильных сторожей. Мудрый Ике угадал всё наперёд!

Покинутая Нахрачом, Айкони понимала, что русские неизбежно догонят её. Она стащила с Ике железную рубаху и надела под одежду. Она сделала это без всякого расчёта – просто желала сохранить хоть что-то от Ике. Она знала, что Новицкий, её ненавистный и безумный хранитель, никому не позволит прикоснуться к ней: значит, никто из русских не проведает, что на её теле – волшебное железо Ермака. Тяжёлая кольчуга изнурила Айкони, но именно сейчас доспех и пригодится ей. Князь Пантила Алачеев, предавший родных богов, жаждал заполучить священный панцирь; все русские жаждали заполучить его, – и она может отдать железную рубаху Новицкому. Конечно, Новицкий не согласится обменять кольчугу Ермака на свободу Айкони. Но он развяжет Айкони руки, чтобы она сняла доспех. И этой малости ей будет достаточно для побега. Она вырвется и легко скроется от своего немощного стража, который едва переставляет ноги. Так придумал Ике!

Айкони остановилась и оглянулась на Новицкого.

– Мне мало сил! – сказала она. – Железо гнёт!

Новицкий тупо смотрел на неё.

– Якэ залызо? – он еле разлепил спёкшиеся губы.

– Смотреть! – Айкони повернулась к нему грудью. – Смотреть мне!