Южный рубеж - Андрей Булычев (2020)

В 1225 году Новгородцы призвали к себе на княжение Ярослава Всеволодовича князя Переславль-Залесского, сына великого Владимирского Князя Всеволода, Большое Гнездо и отца будущего святого защитника русской земли Александра Невского.

Ярослав был человеком храбрым и решительным, а в воинском деле умелым и к тому же удачливым полководцем. Дружина его любила и готова была, как говорится, идти за ним «в огонь и в воду». По исполнению трёх лет в Переславле отцом над ним был совершен «обряд пострига и посажения на конь», что по древней славянской традиции со столь малых лет вводило его в воинское сословие. Уже в десять лет его послали с войском на опасную южную окраину Руси, где велась постоянная борьба с половцами. Успел князь повоевать в многочисленных междоусобных княжьих войнах, да ещё и с крестоносцами на западных рубежах сходился не раз в битве. Именно такой опытный воинский предводитель как раз и нужен был новгородцам в преддверии того большого нашествия литвин, которое уже ждали и к которому готовились.

Властями Великого Новгорода было по достоинству оценено предупреждение от своих послухов с враждебных земель да учтены те сведения, что поступили от Дозорной сотни Андрея, после их недавних боёв под Торопцом. Всё это собранное воедино говорило о грядущем большом противостоянии с врагом на своих южных рубежах. Поэтому княжескую дружину Ярослава было решено усилить до трёх тысяч, выделив все полагающие для этого средства на её содержание и вооружение.

Разрешено было Великим Господнем Советом Новгорода и комплектование большой дозорной сотни в Андреевском, да ещё и со всеми прочими вспомогательными подразделениями, какие только требовались. А именно ладейной командой, судовой ратью, крепостной и степной полусотнями, да ещё и обозную команду разрешалось заодно создать.

Андреевская дружина получалась уже серьёзной силой и требовала для себя приличных средств, но и дела её говорили уже сами за себя. Был заметен хороший приварок для казны, значительно увеличившийся после освобождения от разбоя основных торговых путей. Да и вес Батюшки Новгорода в глазах соседних княжеств: Владимирского, Торопецкого, Смоленского и даже враждебного Полоцкого сильно вырос.

Слухи о недавней эффективной борьбе небольшой числом Дозорной сотни Новгородцев против огромной литвинской рати разнёсся далеко за пределы северных Русских земель. А уж разгром пирата Гарольда Волосатого, да взятие всей датской агентуры в столице и вообще давал властям крупные козыри в предстоящей политической игре на Балтийском направлении. Так что средства было решено вкладывать в Андреевское безо всякого ущемления.

Нашествие литвин в Великом Новгороде думали ждать не раньше середины, а то и конца февраля. Слишком морозным да нереально трудным мыслилось вести войну в студёном январе. Поэтому и княжье войско да сборную новгородскую рать решено было посылать к Торопцу не раньше начала последнего зимнего месяца. Доводы же Андрея, приглашённого на этот Совет, где обсуждалась предстоящая зимняя кампания о необходимости пораньше выдвигаться к южным новгородским рубежам «большими людьми», услышаны не были.

– Кто ты такой тут, спорить с боярами да самыми серьёзными людьми Новгородскими! – кричали ему на Господнем Совете, – Выскочка! Знай своё место, сотник!

И Андрей стискивал зубы, понимая, что ничего он не добьётся тут от своей горячности. Слишком сильными врагами могли стать все эти напыщенные бояре, с особой ревностью следящие за любым, кто только начинал подниматься вверх на политическом небосклоне республики.

Ну да ладно, его дело было предупредить, а уж сам он был волен действовать со своею ратью по своему личному усмотрению. С князем же Ярославом Всеволодовичем общий язык удалось найти гораздо легче. Ну да это и понятно, воин в воине всегда, прежде всего человека видит, а Андрей в глазах князя был человеком легендарным. Столько битв и походов пройти за свою жизнь, сколько ему довелось, не каждому в этом времени было дано.