Королевство плоти и огня - Дженнифер Арментроут (2020)

Он заставлял меня чувствовать себя увиденной, заставлял чувствовать себя живой, даже когда я искренне желала причинить ему физический вред. Я продолжала влюбляться, когда он не запрещал мне брать в руки меч или лук, а сам вручал их мне. Я влюбилась еще больше, когда узнала, что Кастил носит множество масок на разные случаи. Мои чувства только усилились, когда я поняла, что он готов убить любого, кто нанес мне оскорбление, и неважно, насколько это неправильно. И эта любовь… она стала глубже, когда я узнала, сколько в нем силы и воли, чтобы пережить то, что ему довелось испытать, и все еще искать части себя прежнего.

А то, как у меня перехватывает дыхание, как я трепещу всякий раз, когда он смотрит на меня; то, как его глаза загораются золотым пламенем, когда он прикасается ко мне, – все это выходит за рамки простого вожделения. Не нужно обладать богатым опытом, чтобы понять разницу. У Кастила нет каких-то кусочков меня, ему принадлежит мое сердце целиком, с того момента, когда он позволил мне самой защищать себя. С того момента, как он встал рядом, а не впереди меня.

И это осознание пугает. Пугает сильнее, чем орава Жаждущих или смертоносных Вознесшихся. Потому что мне пришлось смириться с тем, какие чувства Кастил испытывает, а какие – нет.

Кастил не рассказывал мне о Джианне по той же причине, почему не говорил о Присоединении или Пределе Спессы. Может, Киеран прав, а может, ошибается. Я могу волновать Кастила – волновать достаточно, чтобы он не позволял причинить мне вред, и Кастил испытывает ко мне физическое влечение, но это не означает, что мы – сердечная пара. Это не означает, что он меня любит. И никакое притворство не изменит ни этого, ни моих чувств.

Мне придется с этим смириться.

И я смирюсь.

Потому что наше соглашение остается в силе. Я не разорву его только из-за своих чувств или из-за того, что мои чувства задеты. Мой брат гораздо важнее.

Я подняла голову и устремила затуманенный взор на древнюю каменную стену. Народ Солиса, да и те, кто называет своим домом Атлантию, гораздо важнее того, что я чувствую. Брат Кастила гораздо важнее, как и все имена, начертанные на стенах в подземных залах.

Мы с Кастилом можем менять мир. Мы можем положить конец Вознесениям и тому, что они означают.

Я поднялась на ноги и нетвердой походкой направилась в маленькую ванную, радуясь, что Кастил не вернулся, когда я пребывала в разобранном состоянии и переживала внезапное осознание. Я смыла с лица слезы, а потом разделась и облачилась в ночную рубашку, которую едва ли можно назвать одеждой. Прохладная ткань скользнула по груди и бедрам и едва прикрыла зад. Завтра я подумаю над тем, действительно ли женщины спят в таких… лоскутах шелка, но сегодня я слишком устала, чтобы об этом беспокоиться. Я заперла дверь и положила под подушку свой кинжал. Потом натянула одеяло, стараясь не думать о том, что оно пахнет Кастилом. Закрыла глаза и, утомленная всеми событиями дня, немедленно погрузилась в полное забытье.

Проснулась я от того, что кровать неожиданно прогнулась под чьим-то весом. Перекатившись на бок, вытащила из-под подушки кинжал.

Мое запястье перехватила рука, и в темноте раздался шепот:

– Ты собираешься пырнуть меня в сердце? Опять?

Глава 33

До меня донесся аромат насыщенных специй и хвои.

Кастил.

Подскочившее сердце не успокоилось.

– Почему бы тебе не отпустить мою руку и не узнать самому?

– Это похоже на «да», если я хоть что-нибудь понимаю, – ответил он.

Мои глаза привыкли к темноте. Свет лампы за пологом оставлял Кастила в тени, но он находился достаточно близко, чтобы я видела выгнутую бровь и насмешливый изгиб губ.

Обручен с другой.

Горячая волна гнева смела всю оставшуюся сонливость.

– Отпусти.