Обманутый и оскорбленный - Александр Ярославцев (2021)

Князь Меншиков только скептически поморщился, когда Ардатов потребовал начала немедленного строительства защитных укреплений не только вокруг северной, но также и вокруг южной части Севастополя. Не будь граф личным посланником императора с особыми полномочиями, все оборонные планы так и остались бы на бумаге, в ожидании высадки вражеского десанта на крымскую землю. Узнав, что государь придает особое значение обороне города, князь не посмел перечить начинаниям Ардатова. Это, впрочем, не помешало Меншикову чуть ли не вдвое сократить требуемую помощь и в тот же день отписать царю бумагу, в которой князь выражал озабоченность действиями посланника. По твердому заверению Александра Сергеевича, враг не посмеет высадиться в Крыму, а Ардатов разводил ненужное строительство, только желая пустить пыль в глаза за счет казенных средств.

Другим камнем преткновения между Ардатовым и светлейшим князем было требование графа о немедленном выселении с побережья на время военных действий крымских татар как потенциальных сторонников противника, способных нанести удар в спину русским войскам. Это требование царского посланника вызвало у Меншикова самый яростный протест. С пеной у рта он стал доказывать Михаилу Павловичу, что подобные действия только нанесут огромный вред мирному сосуществованию в Крыму русских и татар.

– Вы, господин граф, плохо представляете себе к чему, приведет это выселение! Татары озлобятся на эти неправомерные действия и ответят всеобщим восстанием и жуткой резней в нашем тылу! – пафосно вещал князь.

Давно привыкший к тому, что его мнение является истиной последней инстанции, Меншиков решительно отметал все доводы и возражения, приводимые его собеседником. Видя, что светлейший князь непреклонен и готов стоять до конца, Ардатов прибег к последнему аргументу, все это время лежавшему в его походном сундучке. Это был царский указ о принудительном выселении татар, коим царский посланник дальновидно запасся в Петербурге перед своим отъездом.

Повелению государя императора, Меншиков, конечно, не посмел перечить, но в отместку князь спихнул исполнение указа на самого Ардатова, который и без того был очень занят различными делами. Главнокомандующий крымской армией очень надеялся, что петербургская выскочка сломает себе шею, угодив в им же вырытую яму, но Ардатов, к его тайному разочарованию, блестяще справился с этой задачей. Перед самым началом акции граф встретился со старейшинами и знатными представителями крымской диаспоры и довел до их сведения указ императора.

Всем жителям побережья предписывалось в трехдневный срок покинуть свои жилища и переселиться к Бахчисараю и Перекопу. Ардатов специально подчеркнул, что отселение татар с побережья носит временный характер и все они могут спокойно вернуться к себе домой, как только военные действия закончатся.

– Всякий, кто откажется выполнить волю государя, будет объявлен врагом и понесет наказание согласно законам военного времени, – твердым голосом произнес Ардатов, стоя перед сидящими на корточках татарами. – Не в ваших и не наших интересах доводить дело до крайностей и проливать кровь, тогда как можно решить все миром.

Собравшиеся в губернаторском доме посланники крымских поселений хмуро слушали статного московита, объявившего им волю белого царя. С какой радостью многие из них если не перерезали бы ему горло, то с радостью растоптали бы его ногами, как это делали их деды и прадеды в предыдущие века! Однако сегодня сила, как и правда, была не на их стороне. Глядя в решительное и твердое лицо царского посланника, они видели человека, не привыкшего бросать слова на ветер и готового в любой момент доказать их делом.

Будь сейчас у берегов Крыма англо-французская эскадра или был бы высажен на берег их десант, возможно, татары повели бы себя совершенно иначе. Однако лорд Раглан со своей эскадрой был в далекой Варне, и старейшинам пришлось подчиниться силе русских штыков.