Обманутый и оскорбленный - Александр Ярославцев (2021)

Стремясь загладить свой прежний проступок, Милорадович уговорил царя не применять силу против восставших солдат, пообещав ему вернуть полки в казарму, чем вызвал у Николая огромную радость. Как истинно верующему православному христианину, царю глубоко претило пролитие крови своих подданных, тем более в начале своего правления.

Известие о бунте солдат столичного гарнизона ввергло Александру Федоровну в сильнейший шок. Тревожная атмосфера последних недель сильно расшатала нервы молодой женщины, и весть о выступлении полков стала последней каплей. Со слезами на глазах она провожала своего любимого мужа на переговоры с восставшими, прекрасно осознавая, что, возможно, видит его последний раз в жизни, равно как и то, что сама вместе с детьми может не дожить до завтрашнего дня.

Стремясь полностью изолировать восставших, Николай стянул к площади все полки, признавшие его власть и не купившиеся на коварные посулы заговорщиков. Однако гораздо больше было тех, кто выказал царю свою покорность на словах, но на штыки их Николай не мог полностью положиться в трудную минуту.

Императору стало ясно, что дело приняло самый худший оборот, когда его пригласили к умирающему Милорадовичу, получившему пулю в спину в тот момент, когда он уговаривал солдат признать власть Николая и вернуться в казармы. Не решившись подойти к окруженному свитой царю и выстрелить в него, господин Каховский решил выплатить свой долг Рылееву, сразив боевого генерала в самый важный момент восстания. Слушая речи прославленного героя, солдатские ряды заколебались и были готовы вернуться в казармы.

В этот момент заговорщики выбирали себе нового диктатора вместо не пришедшего на площадь Трубецкого. Им оказался Евгений Оболенский, друг и сослуживец поручика Розена, который в это время вел свою роту прямо к дверям Зимнего дворца. На защиту дворца Николай оставил около двух взводов саперов, шефом полка которых он являлся. Командовать временным гарнизоном Зимнего дворца было поручено поручику Штольцу – остзейскому немцу, в котором новая императрица видела некоторую опору в столь опасное для себя время.

Но, как часто бывает в трудный момент, люди, на которых ты очень надеешься, часто подводят по своей скрытой слабости или непрофессионализму. Так случилось и со Штольцем. Когда мятежники только приблизились к дворцу, он с белым, перекошенным от страха лицом вбежал к Александре Федоровне.

– Ваше величество, мятежники окружают дворец! Их много, и мы не сможем остановить их! – прокричал поручик, совершенно позабыв, что он военный и его прямой долг защищать насмерть напуганную женщину. – Бегите, бегите, государыня! – испуганно блеял Штольц, лихорадочно приплясывая на одном месте. Едва только молодая женщина взглянула в его полные страха глаза, как сразу поняла, что у нее нет никакой защиты и смерть с минуту на минуту может ворваться в комнату, грохоча коваными солдатскими сапогами.

Крик ужаса вырвался из ее груди, ноги подкосились, и она рухнула на пол на том самом месте, где ее застало роковое известие. С большим трудом, опираясь на пол одной рукой, императрица подняла вторую, наивно пытаясь защититься от приближающейся смерти. Из ее сведенного спазмом горла вылетали гортанные звуки, а ее прелестная русая головка стала непроизвольно подергиваться из стороны в сторону.

Видя ужасное положение женщины, Штольц, как заводной истукан, продолжал бестолково топтаться вокруг нее. Он только бубнил призывы к спасению, но ничего не сделал, чтобы помочь своей императрице. Неизвестно, что было бы дальше с несчастной Александрой Федоровной, но именно в этот момент в ее жизни появился Михаил Ардатов. Этого молодого подпоручика она ранее несколько раз видела стоявшим на внутреннем карауле и, проходя мимо застывшего на часах Ардатова, ловила на себе его восхищенные взгляды. Они были ей приятны, в отличие от других откровенно раздевающих мужских взглядов.