Обманутый и оскорбленный - Александр Ярославцев (2021)

– Впервые слышу об этом, государь, но если дело обстоит именно так, то сразу возникает вопрос о том, что подразумевает господин канцлер под словом патриотизм. Ну да бог с ним. Слышал, что генерал Евдокимов делает славное дело, перекупает за золото наибов Шамиля и не стоит за ценой. Многие горе-патриоты рвут на себе волосы от подобных действий, ну а я горячо одобряю деяния Николая Ивановича. Шамиль – фанатик, он слепо идет на поводу у англичан, бросившись по их приказу громить и разорять наши тылы. Чем больше воинов сможет оторвать от него Евдокимов, тем больше людских жизней он сохранит тебе, государь, а своих солдат я ценю дороже звонкого металла. Поэтому прошу тебя, дай Евдокимову столько денег, сколько он попросит. Что же касается подозрений некоторых доброхотов, что Николай Иванович способен положить часть их себе в карман, то смею заверить тебя, он честный человек и в казнокрадстве за все время несения службы на Кавказе замечен не был.

– Да у меня и в мыслях того не было, Мишель, а твоему слову я полностью верю и охотно выполню эту просьбу.

– Еще одно пожелание, государь, но оно не так легко разрешимо, как все остальные, даже для тебя.

– Даже для меня? Интересно будет услышать! – усмехнулся Николай.

– Увы, государь, даже для тебя. Это одна из наших главных бед, как говорит писатель Гоголь. Перед встречей с тобой я кое-что просмотрел и с ужасом для себя выяснил, что Севастополь и Крым полностью лишены хороших дорог. Случись высадка десанта под нашей главной базой на Черном море, и переброска дополнительных войск и средств растянется на долгие месяцы. Самый лучший выход из этого скверного положения – это постройка железной дороги на Севастополь. Этот вариант в лучшем случае может быть реализован только через несколько лет, но боюсь, враг нам такой возможности не предоставит.

– Что же ты предлагаешь делать? Мои губернаторы не слишком скоры на руку, даже в условиях войны, – молвил царь.

– Вот как раз война в определенном смысле и сыграет нам на руку. Прикажи объявить содержание дорог от Москвы до Севастополя в надлежащем состоянии государственной задачей. За выполнение ты будешь спрашивать с господ губернаторов по условиям военного времени. Дров, конечно, они, как всегда, наломают изрядно, да и наворуют хорошо, но с паршивой овцы хоть шерсти клок. Глядишь, и станут наши южные дороги более проходимыми. А если враг вторгнется на наши земли, то любой день будет на вес золота, государь.

Слушая Ардатова, Николай быстро писал что-то в своем блокноте мелким бисерным почерком, видимо, делая наброски для своих будущих указов. Было видно, что разговор с графом благотворно сказался на императоре. Впервые за все время от начала войны перед ним забрезжила уверенность в благополучном исходе противостояния сильному и опасному противнику.

– Ты очень добрый человек, Михаил. Ты явился ко мне по первому моему зову, позабыв все наши былые разногласия. Хотя мог бы отказаться, как некоторые другие персоны, сославшись на плохое здоровье, – сказал Николай, закончив писать. – И, как всегда, явился не с пустыми руками и утешениями, а с конкретным планом действий. Это, брат, дорогого стоит.

Голос императора предательски дрогнул, но в это время Ардатов чуть заметно усмехнулся.

– Ты улыбаешься, Михаил? – удивленно спросил царь.

– Прошу тебя, государь, никогда не говори моим внукам о том, что я добр. Они не поверят тебе, поскольку для них я есть олицетворение жуткой домашней тирании и муштры.

– Хорошо, обещаю тебе это, – заверил Николай, так же усмехнувшись и вспомнив своего внука Александра. – Скажи, Мишель, как ты видишь весь план нашей кампании против Наполеона? Предполагаешь ли ты активные действия наших войск против союзной коалиции?