Длинные версты - Владислав Конюшевский (2021)

Благожелательно кивая и вежливо улыбаясь собеседнику, я честно дождался, когда он замолкнет, после чего задал вопрос:

– А вас за что разжаловали?

Тот в удивлении поднял брови:

– Простите?

– Хм… Видите ли, в чем дело. Ваш шикарный рассказ, он ведь непроверяем. Все, кто могут его подтвердить, остались либо вообще за пределами России, либо на оккупированных территориях. Это не страшно. Сейчас много таких. Но в вашем случае есть одна нестыковка. В то время, когда вы, по вашим же словам, лежали в госпитале под Киевом, вас видели в Петрограде. В звании капитана и в обществе прекрасной дамы.

Брагин только что не подпрыгнул в раздражении:

– Глупости! Говорю же вам, что в сентябре семнадцатого я был в госпитале! И звания капитана никогда не носил! А тот, кто утверждает, что видел меня в Питере, просто ошибается! И вообще, кто это сказал? Покажите мне его, и тогда, возможно, все разъяснится.

Я пожал плечами:

– Какой смысл? Чтобы вы здесь спор начали? Один будет говорить одно, а второй утверждать другое… В принципе, мне и так все уже ясно. Просто вы несколько взволновались и бесконтрольно сентябрь упомянули. Заметьте, не август, не октябрь, а именно сентябрь. То есть как раз то время, о котором говорил мой человек. Этого вполне достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы.

Увидев, что оппонент словно невзначай сунул левую руку в карман, добавил:

– И вы зря наган тискаете. Даже если при извлечении большой палец на курок положить, то он все равно мушкой цепляется. То есть рывком не вытащить. А через карман галифе стрелять не получится. Ствол просто не поднимется на нужный уровень. Да и вообще – Мага, прими оружие у гражданина. А то этот тип с переполоха хозяйство себе отстрелит.

– Сычас…

Брагин, услыхав за спиной хриплый голос, дернулся от неожиданности, а я лишь головой покачал. Неужели этот «капитан-поручик» думал, что его, кроме меня, никто не контролирует? И что красный командир вот так вот в ночную степь с ним в одиночку для острого разговора поперся? Зря он так думал. Я собеседника не опасался, но правила надо соблюдать. Поэтому, после того, как револьвер был передан вновь отступившему в темноту Магомеду, так же спокойно продолжил:

– Мне вот только непонятно, чего вы к нам вообще прицепились? Шпион, затевающий что-то против моего батальона? Нет. Никакой шпион не мог знать, что мы зайдем в Володаев. Абстрактный шпион, желающий легализоваться в Красной Армии? Возможно. Но проще было в каком-нибудь крупном городе записаться военспецом. Да и с более подходящей легендой. Поэтому странно все как-то…

Брагин продолжал мрачно смотреть на меня, а я в последний раз попытался достучаться до человека:

– Ну ты хоть пукни, колобок. А то молчишь, словно засватанный. Я тут голову ломаю, соображая, зачем ты себя в звании понизил, а от тебя помощи никакой…

Офицер мрачно хмыкнул:

– Чего говорить-то? Я уже все сказал, только мне не поверили.

Не поверил, это точно. Но не стану же я сейчас говорить про подарок Сатихаарли? Теперь я понимаю слова Седого, что этого не объяснить. Действительно, не объяснить. Просто появлялась уверенность, что человек врет. Почему? Черт его знает. Чую и все. Хотя, честно говоря, в данном случае и без того подарка можно было обойтись, так как оговорки насчет сентября вполне хватало. И что дальше? Даже не знаю. Вот есть человек, который что-то скрывает. Мало ли какие у него причины? Главное, что гнили в нем не ощущаю. Поэтому, вздохнув, подытожил: