Длинные версты - Владислав Конюшевский (2021)

– То есть, думаешь, она от красновцев?

– Уверен. Но не профессионалка. Вот так вот, навскидку, могу сказать, что по каким-то причинам барышня осталась одна. Просто будь она хоть при каких-то родственниках, они бы подобного не допустили. Так что – одна. Скорее всего приезжая. Возможно – беженка. Не исключено, что с целью вспомоществования обратилась к военной администрации за помощью. Вот ей и «помогли»…

Всхлипнувшая мамзелька внезапно подала голос:

– Мы с тетушкой в середине апреля из Царицына ехали. В дороге она тифом заболела. А когда тетя Маша умерла, я совсем отчаялась и решила опять обратиться к военным, чтобы они помогли найти папа. Я и до этого обращалась, но никто ничем помочь не мог. Так и ходила, пока не наткнулась на Анатолия Архиповича Жданова, сжалившегося надо мною и пошедшего навстречу. Он в контрразведке служит, поэтому, сделав запрос по своим инстанциям и получив ответ, рассказал, что сталось с папенькой. Еще рассказал, кто его убивал и как. Говорил, что там свидетель оставался, которого красные не увидели…

Кузьма встрепенулся:

– А-а… так вот оно что. А я голову ломаю, что за Твердов? С Дроздовским тогда положили много офицеров, но только двух подполковников. По документам, один был Каслер, а второй Нетаров. Никаких Твердовых там не было. А тут вона как… М-да, редкостный подонок, этот ваш Анатолий Архипович! Еще и свидетеля какого-то приплел.

Я пожал плечами:

– Согласен – говнюк. Но это нормальная работа опытного контрразведчика. У них ведь принципы морали отсутствуют по определению. А тут пришла дурочка, которой он за несколько дней мозги промыл и нацелил, словно одноразовый выстрел, на опасного врага. Получится? Хорошо! Не получится, так и черт с ней. Затрат ведь практически никаких. Да и…

Деваха же, похоже, услышала лишь то, что хотела слышать. Поэтому, перебивая меня, она жадно спросила у Лапина:

– Постойте! Постойте! Вы сказали, что там не было подполковника Твердова? Вы не лжете?

Тот развел руками:

– Барышня. Если бы он там был, то зачем нам это скрывать? Так и сказали бы, что был убит в бою. Но его там не было.

У недотеррористки заблестели глаза:

– Так значит, возможно, папа жив?

– Может, и живой. Кто же его знает?

А я, пользуясь моментом, спросил:

– Не подскажете, где вы милейшего Анатолия Архиповича встретили?

Дамочка, переваривая ответ комиссара, машинально ответила:

– В станице Орловской.

– И еще один вопрос – а вам сколько лет?

Бросив косой взгляд, та буркнула:

– Девятнадцать…

На этом мои интересы заканчивались, и когда мы вышли из палаты, комиссар, закуривая, протянул:

– Да-а… Какой же этот Жданов подонок. Ведь совсем еще девчонку с пути сбил. Может, с Голомахой поговорить, чтобы он не сильно на нее давил? Ведь…

Тут я его перебил:

– Ты прав. С Голомахой говорить надо обязательно. И прямо сейчас. А то еще щелкнет клювом и упустит вражину. И из больницы ее сегодня же надо в камеру перевести. Иначе она отсюда свалит этой же ночью. Даже невзирая на покалеченную руку. Уж больно хитра, змеюка.

Лапин потрясенно открыл рот:

– Да как же так? Ты же сам пять минут назад…

Надув щеки и с шумом выдохнув, я пояснил:

– Понимаешь, Кузьма, все несколько не так, как ты думаешь. Я там пальцы гнул, изображая из себя великого дознатчика. Важности на себя нагонял, блистая дедукцией. То есть полностью соответствовал образу удачливого красного командира, считающего себя самым умным. А она сделала вид, что я ее замечательно развел своей хитростью про любовницу бандита. Мол, не выдержала трепетная девичья душа столь мерзкого обвинения и она раскололась. Моментально подкинув слезливую версию про несчастную и обманутую офицерскую дочь. Которую я очень удачно развернул и поддержал.

Комиссар аж остановился:

– Стоп. А на самом деле?