Казни Дьявольского Акра - Ренсом Риггз (2021)

Я заговорил снова: «Спи! Засыпай, сволочь, кому я сказал!» Оставалась крохотная надежда, что на таком близком расстоянии я все-таки пробьюсь. И тут я увидел, как в темном провале пасти пульсируют мышцы: казалось, пусто́та пытается мне ответить. И – подумать только – миг спустя она и впрямь ответила! Не знаю, услышал ли я это ушами или только мысленно. Голос был глухой и скользкий, поначалу неразборчивый – только долгая шипящая «с-с-с-с-с-с». За ней последовало какое-то пыхтение. Как я сообразил позже, пусто́та пыталась выговорить «п», но не могла сомкнуть губы. И все-таки я расслышал это «п», так что, должно быть, голос был не физическим. И, наконец, из недр ее глотки вырвался протяжный, звенящий гласный: «и-и-и-и-и-и-и».

«Спи!» – сказала мне пусто́та.

Значит, она могла говорить.

«Спи-и-и-и-и-и», – тянула она на одной долгой ноте… Должно быть, подумал я, она просто меня передразнивает… но откуда такая тяжесть в голове? Почему подгибаются ноги?

…и-и-и-и-и-и-и…

«Что ты такое?» – пытался выговорить я – и не мог.

«Что ты со мной делаешь?»

…и-и-и-и-и-и-и…

Я уже терял сознание, уже не чуял под собой ног, когда маслянистая глотка снова напряглась, запульсировала и разверзлась, выстрелив еще одним языком, четвертым. Он захлестнул мне шею арканом в тот самый миг, как я начал падать, – и теперь я болтался в воздухе, едва касаясь земли пальцами ног и не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть.

– Джейкоб? Что происходит? – донесся до меня голос Эммы, но горло стиснуло так, что я не мог выдавить ни слова. Даже махнуть ей в ответ, и то не мог – руки сонно обмякли. Я задыхался, голова разрывалась от боли, а мои друзья даже не видели, как у меня на горле сжимается этот невесть откуда взявшийся четвертый язык. Вся надежда была на Фиону: если она чувствует эти корни как отростки собственного тела, возможно, она способна видеть и чувствовать через них. Скорее всего, так и было: иначе она бы не смогла так аккуратно управлять тремя корнями, сдавившими три языка. И вот я открыл рот, хотя и не мог говорить, и повернул голову настолько, насколько это вообще было возможно в моем положении, и вцепился зубами в один из свисавших с потолка корней – первый попавшийся, до какого сумел дотянуться.

«Фиона! Помоги мне!» – Я беззвучно двигал губами и языком, как будто вдавливая в корень каждый слог.

– Что-то пошло не так, – голос Хью доносился до меня искаженным, будто он говорил по телефону, пробиваясь сквозь помехи.

Свет на ладонях Эммы разгорелся ярче. Видимо, она шла ко мне.

– Джейкоб? Что с тобой? Отвечай!

Я отчаянно пытался заговорить, крикнуть ей, чтобы держалась подальше, но слова попросту не пролезали в горло. Я мысленно взмолился, чтобы она поняла мое молчание правильно.

И тут вдруг язык меня отпустил – просто соскользнул с моей шеи и метнулся прочь. Падая, я увидел, что он захлестнул запястье Эммы и тянет ее полыхающую руку к ее же лицу. Но Эмма вывернулась из захвата и сама схватила язык. Пусто́та завизжала. Я старался встать, поспешить ей на помощь, но все никак не мог отдышаться, а мышцы еще не вполне слушались после того, что со мной сотворила эта кошмарная новая пусто́та.

Пока Эмма сражалась с четвертым языком, я услышал, как Фиона вскрикнула – не от боли, как я понял, а от напряжения сил. Ее пронзительный крик пошел гулять эхом, отдаваясь от стенок туннеля. Корни, все до единого, напряглись и натянулись, а потом резко сжались – так внезапно, что мне показалось, будто они сейчас втянутся в потолок.

Те корни, что оплетали пусто́ту, тоже сжались: все одновременно и с ужасающей силой.

Чудовище взвыло. В меня полетели брызги жгучей жидкости, в которой я быстро распознал кровь.

Наконец мне удалось сесть. Голова все еще шла кругом. Три оторванных языка извивались передо мной в грязи, точно угри. Четвертый висел тряпкой: Эмма изрядно его поджарила. Корни разорвали пусто́ту на куски.