Гром победы - Дмитрий Старицкий (2016)

– Какого соловья? – не понял меня Вахрумка, глядя, как ловко пацанчик сервирует край большого стола гостиной.

– Птичка есть такая. Певчая, – пояснил я, готовый провалиться сквозь землю: чуть не спалился как маленький. – Обувь, кстати, на ночь выставляй в коридор. Почистят. Входит в стоимость проживания.

Инженер сел за стол напротив меня.

– Ну, с приехалом… – поднял я бутылку с контрабандным коньяком, после того как закрылась дверь за стюардом, и разлил по рюмкам этот нектар десятилетней выдержки. – Рассказывай. Я не зря рельсы тут катаю?

– Не зря. Насыпь пленные положили хорошо, грамотно, не размоет дождями. Но почему она такая кривая? То туда, то сюда. Тех же рельсов потребуется намного больше.

– На этой насыпи был задействован всего один грейдер, два бульдозера и один скрепер. Больше выделить не могли. Все остальное пленные сделали ручками, топая везде ножками. Посчитали, и оказалось, что вскрышные работы по равнению холмов да засыпка низин даже с применением механизации обойдется намного дороже. Это не считая фактора времени. Зато до предгорий нет ни одного участка уклоном больше трех градусов.

– Это я уже отметил, – ответил Вахрумка с набитым ртом.

Рыбка, копченная уже в Калуге, была очень вкусна. Местный специалитет. Две артели рыбаков из низовий поселились у нас на противоположном берегу. С утра они торговали на территории будущего Речного вокзала свежей рыбой, а после обеда уплывали на свой берег коптить то, что не распродали живьем, и еще соревновались, у кого рыба будет вкуснее.

Архитекторы уже выходили на меня с предложением часть территории около Речного вокзала отдать под крытый рыбный рынок. Я одобрил. Хоть прилавки там будут мраморные, ветеринарный контроль какой-никакой и санитарный врач.

Санитарную службу в городе мы сразу поставили «на вырост». Они даже за этой самодеятельностью рыбаков следили.

– Прокатный стан свой покажешь? – спросил Вахрумка, оттаяв эмоциями от хорошего коньяка. – А то про него все только говорят, но никто еще не видел.

– Конечно. Как только, так сразу. Пока там еще нечего смотреть. Монтируют люди большие железки с чугунными катками. А так стан как стан.

– Это правда, что твои рельсы будут целиком из литой стали?

– Правда, – подтвердил я, вторично разливая республиканский нектар по пузатым рюмкам.

В Реции делали из виноградных отжимов что-то похожее на болгарскую ракию или грузинскую чачу, а вот дождаться созревания хорошего коньяка у горцев терпелки не хватало. Либо продавали все, либо сами потребляли.

– Но для гор нужен особый металл, – заявил Вахрумка. – Там климатические условия эксплуатации иные. Сварные рельсы можно было комбинировать как угодно из разных сортов крицы… и то высоко в горах они на морозе лопались под нагрузкой.

– Какой скажешь, такой металл мы тебе и отольем, – обнадежил его я.

– Не может такого быть, – удивился инженер.

– Очень даже может. Но всего шестьдесят тонн в сутки… пока.

– Почему пока?

– Потому что только к Новому году запустим еще одну сталеварную печь. Еще на тридцать тонн разовой плавки.

– А стре́лки?

– Стре́лки пока будешь брать в империи. Научимся их отливать здесь – будут местные. Так что считай-рассчитывай свои потребности. Стрелок, кстати, тебе потребуется меньше обычного, потому как насыпь сразу строили с расчетом на двупутку вплоть до нефтеносного района. А там сам на месте покажешь, где ответвление в горы проводить будешь.

– Понятно. – Инженер подвинул к бутылке свою большую рюмку, и я ее снова наполнил на треть. – Первым делом ваша вонючая нефть. Хитры вы с Ремидием.

– За нефтью будущее, – парировал я. – К тому же паровозы на твоей будущей дороге будут ходить на ней же.

– А если поезд дальний? Паровоз его тянет угольный?

– Долго ли перецепить паровоз? – усмехнулся я. – Анекдот слышал?

– Какой? – заинтересованно спросил инженер.