Стальная империя - Сергей Васильев (2021)

“Божественная Аматерасу, — мысленно взмолился японский разведчик, — что происходит? Что они со мной делают? Ну да, конечно, как я мог забыть! Это же Византия! Великая восточная империя, известная на весь свет своим многоэтажным коварством, где значение даже обычных слов никогда не соответствовало их привычному пониманию. Везде, в каждом действии, каждом предложении присутствует скрытый смысл. Они наслаиваются один на другой, маскируя истинные намерения говорящего. При этом думает он совсем не то, что обещает, а обещает совсем не то, что делает, хотя внешне всё выглядит до приторности прилично и правдоподобно… Эти технологии введения в заблуждение и подавления врага были известны и отточены за тысячу лет до возникновения Японской империи, а мы решили на щелчок пальцев оставить с носом прямых наследников Византии. Какая наивность! Наивность и безысходность, потому что сейчас он, барон Ясумаса, поставлен в условия, где любой вариант ухудшает его положение. Отказываться идти на свободу? Более чем глупо. Соглашаться на предложение Потапова — значит принять условия врага, даже не понимая его истинных целей. Утаить от начальства всё, что он видел и слышал — ещё более глупо, тем более что…

-Господин полковник, — произнес Фукусима максимально ровным тоном, — разрешите спросить?

- Весь во внимании, барон!

-Кому ещё Вы делали подобное предложение?

-Дорогой майор! — Потапов явно ожидал этого вопроса, — неужели вы думаете, что я знаю все действия наших русских спецслужб также, как знаю все действия ваших, японских?

Насладившись эффектом от фразы, прозвучавшей ещё одной звонкой пощёчиной японскому профессионализму, Потапов, встал, не спеша обошёл вокруг стула, на котором с идеально ровной спиной, не поворачивая головы, сидел разведчик, взял с комода резной ларец, инкрустированный красным деревом и широким жестом предложил собеседнику сигары “Перфекто”, уложенные, как снаряды в зарядном ящике. Фукусима непонимающе посмотрел на Потапова, на ларец и медленно покрутил головой, отказываясь от предложения.

Полковник снисходительно улыбнулся, достал спрятанную в углублении ларца сигарную гильотину, ловко отрезал кончики, чиркнул спичку и с наслаждением раскурил изделие “Hoyo De Monterrey”, глядя в окно на потрясающий по красоте зимний пейзаж бухты Золотой Рог.

-Один монах-францисканец Уильям Оккама еще в XIII веке сказал: “не следует множить сущее без необходимости”, - будто разговаривая с собой, медленно произнёс Потапов. — Не надо искать везде скрытый смысл. Иногда сигара — это просто сигара (*)…

-Но, простите, господин полковник, — Фукусима решил, что время сохранять лицо прошло и требуется получить хоть какую-то дополнительную информацию для своего мозга, готового взорваться от противоречивых взаимоисключающих фактов, — вы лично чем-то не удовлетворены? Вам кажется неверной политика вашего монарха?

Потапов безжалостно оставил сигару "умирать" в серебряной пепельнице на подоконнике и вернулся за свой рабочий стол, вертя в руках коробок со спичками.

-Да, я много чем недоволен и вижу достаточно проблем в своем Отечестве, но обсуждать их буду не с вами, — произнес он тоном, сквозившим снова презрительной брезгливостью. — Что же касается отношений между нашими странами, то это другое… Простите за откровенность, но я не вижу в вас противника. Ваша страна вообще и вы, барон, в частности — это просто палка, рогатина, которую некие шаловливые ручонки суют в берлогу медведя, рассчитывая выманить его на открытое пространство под пули охотников. Причем хозяев шаловливых ручек судьба рогатины не волнует. Она далеко не первая, использованная в этих целях….

Потапов перегнулся через стол и теперь смотрел прямо в глаза Фукусимы. Барон готов был поклясться, что в зрачках полковника плещется расплавленная сталь.