Стальная империя - Сергей Васильев (2021)

-И в чем разница? Где существенное отличие от предлагаемого обобществления?

-После окончания работы на общество хозяин коровы отведет ее не в общественный хлев, а в свой собственный и будет ухаживать за ней, как за своей, потому что если по понедельникам корова “работает” на общие, то по вторникам — на собственные нужды владельца. С маслобойней и с мельницей — тот же коленкор. Они передаются во владение общества только на время производственного цикла, а все остальное время принадлежат конкретному человеку.

- А если мы производим что-то кроме масла? Если у нас сложная технологическая конструкция, где необходимо объединять не людей, а целые заводы?

- Никакой разницы в объединении заводов и людей нет. Там — юридические лица, тут — физические, все остальное — аналогично. Но вы не уловили главного — объединяться должны не только производители, но и потребители. Они, как самые заинтересованные в качестве конечного изделия, должны стать полноправными совладельцами процесса производства…

-Да они ж потребуют золотой алтын за бесплатно! — всплеснул руками Балакшин. — Потребители, желая всё даром, разорят любое успешное предприятие.

-Всегда есть кто-то, кто требует невыполнимое, — пожал плечами Верещагин, — но мне лично дорог производитель, снабжающий меня качественным товаром. Я готов блюсти его интерес, вникать в его проблемы, принимать участие в его судьбе и платить ему так, чтобы хватало на хлеб с маслом, чтобы он жил, работал и радовал меня как можно дольше.

-А если останетесь в меньшинстве?

-Значит что-то не так в самом принципе формирования ответственного товарищества владельцев. Кто у вас может принимать решения? Кто угодно? Это неправильно.

- Предлагаете имущественный ценз?

- А хоть бы и имущественный… Чем плох вариант управления, когда решения принимают те, кому есть что терять?

-Разрешите, господа?

Спорщики, увлёкшись обсуждением, совсем упустили из виду хлебосольного хозяина, промышленника Второва (**). Горячая дискуссия проходила после ревизии его Николо-Сергиевской золотопромышленной компании, а потому сам промышленник был законным и заинтересованным присутствующим лицом. Старший сын Николай, самый способный из восьмерых детей известного иркутского купца, был поразительно похож на главу семейства. О его авантюрном и в то же время прагматичном складе ума позволяет судить вот какой случай. Будучи 15 лет от роду, Николай Второв путем подлога и подкупа смог продать купцу Варфоломееву несуществующие права на участок дороги Томск — Новониколаевск. За эти художества потерпевшему была отдана одна из компаний семьи. Уголовного дела, правда, открыто не было. В результате Николай на несколько лет и без жалования был отослан в отдаленную местность в Томской губернии. Несмотря на всю скандальность, данный этап в жизни Николая Второва можно смело записать ему в актив. Ведь именно тогда он получил от отца известную свободу действий, приобрел неоценимый опыт и совсем не утратил азартной настырности.

-Имущественный ценз совсем не обязателен, — уверенно начал промышленник, — обладание имуществом не всегда свидетельствует о наличии у владельца ума и совести. А вот поручители, готовые нести за него ответственность, свидетельствуют. Мы тут вдали от цивилизации и государства вынуждены самостоятельно блюсти порядок и добросовестность, не прибегая к дорогостоящим судам и адвокатам. До них далеко. А до золота — рукой подать, и сами знаете, какой это соблазн.

Все участники дискуссии замолкли. Одно дело — теория и совсем другое — конкретная, работающая модель. А Второв, ободренный вниманием, подхватив карандаш и бумагу, начал быстрыми штрихами иллюстрировать свои слова.