Начало звёздного пути - Александр Санфиров (2016)

– Катя, тебе не надоело, ты, наверно, меня заждалась? – спросила она девушку.

– Нет, нисколько, мне было интересно, я и не подозревала, что можно увлечься цифрами, – ответила та.

– Скажи, Катюша, – вкрадчиво начала княгиня, – когда ты упала в обморок, ты испугалась за Николая Андреевича?

Катенька запунцовела.

– Да, – чуть слышно сказала она, – очень испугалась, а это плохо? Ведь он теперь сын князя, и мне не стыдно им увлечься.

Голицына, которая никогда не видела Николку, но прекрасно помнила князя в молодости, не удивилась такому признанию, в свое время Шеховской сразил своим блистательным видом немало сердец. И если его сын пошел в него, то этих сердец будет немало и у него.

Вскоре Катенька засобиралась домой, они договорились о следующей встрече и расстались. Катенька уехала на новеньких резных санках, закутанная в меха. А Голицына, вздохнув, пошла заниматься дальнейшими делами, которых с ее неугомонным характером было множество.

Когда Катенька приехала домой, то думала, что сильно припозднилась и что папенька будет ругаться. Но оказалось, что Ильи Игнатьевича до сих пор нет. Из-за чего Фекла находилась в расстроенных чувствах и даже не обратила внимания на Катенькин приезд.

«Ну что же, тем лучше», – подумала девушка и, раздевшись с помощью горничной, быстро исчезла в своей комнате.

Уже было совсем поздно, когда дверь подъезда загромыхала. Дворник, ринувшийся ее открывать, чуть не получил в глаз от пьяного в дым помещика.

– Ты что, ик… твою мать, ик… двери хозяину не открываешь, ик… сейчас схлопочешь по морде у меня, – грозно, как ему казалось, говорил он.

Дворник радостно осклабился.

– Ваше благородие, ну наконец-то вы как надо отдохнули, а то мы все печалились, что скука вас одолела.

– Ты что там несешь… ик! – уже не с такой силой прозвучали слова Вершинина. – Где Фекла, почему не встречает? Я тут вас всех на три щепки расколю, смотрите, у меня не забалуете!

– Да здесь я, здесь, Илюша! – выскочила уже в ночной одежде Фекла с накинутым на плечи халатом. – Садись, милый. Сейчас сапожки снимем, вот так хорошо, а сейчас вторую ногу давай.

Сняв с него сапоги, она уже совершенно другим тоном обратилась к дворнику и кучеру:

– Так, вы, двое, быстро барина отнесли в опочивальню. Ты, Варька, – обратилась она к служанке, – быстро тут все прибери. И одежу всю вычисти, а то видишь, вся в снегу и грязи изгваздана, и смотри спать не ложись, пока все не сделаешь, вскорости приду, проверю.

Она пошла в спальню, чтобы проконтролировать, как там дела. Но принесенный в опочивальню и уложенный в кровать барин неожиданно вернулся к жизни.

Уже раздетый, в шлафроке, с сеткой на голове он потребовал себе гитару и срывающимся голосом пел романсы своей молодости, признавался Фекле в любви, ругая себя, что не нашел смелости взять ее в жены.

Фекла, которая слышала это далеко не в первый раз, сидела рядом, гладила его по голове и, конечно, говорила, что лучшего мужчины не видела в жизни, что, собственно, было истинной правдой.

– А ты знаешь, мы ведь с Шеховским сговорились, я Катьку за его Николку отдам, – неожиданно почти трезвым голосом сказал Вершинин.

Фекла, услышав такое, непроизвольно ахнула.

– Ну что ахаешь! – рассердился помещик. – Я что, за нищету ее выдаю, парень богат, красив, у государя на слуху, да и Катька к нему неровно дышит. Все одно к одному и получается. Да и титул у нее будет, у меня вот титула не было никогда.

Он выпустил из рук гитару, и та, загремев, упала на пол.

– Вот видишь, из-за тебя даже гитару уронил, – сказал он Фекле, улегся на кровать и захрапел.

Андрей Григорьевич проснулся утром с ощущением, что он вчера что-то натворил. В молодости такое ощущение было у него, когда, проиграв в запале последние деньги, он просыпался с угрызениями совести, клялся никогда не брать колоду в руки. Голова жутко болела, во рту как будто нагадила стая кошек.